Сказка Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что читать:
В некотором государстве жил-был царь, холост - не женат. Был у него на службе стрелок, по имени Андрей.
Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он обратно - кручинится. Видит - сидит на дереве горлица.
"Дай, думает, стрельну хоть эту".
Стрельнул и ранил ее - свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял ее Андрей, хотел свернуть ей голову, положить в сумку.
Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дремота - в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье.
Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принес он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается.
Прошло немного времени, горлица положила головку под крылышко и задремала. Андрей вспомнил, что она ему наказывала, ударил ее правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Говорит Марья-царевна стрелку:
Сумел меня взять, умей и удержать - неспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да веселой женой.
На том они и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живет с молодой женой - потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идет в лес, настреляет дичи и несет на царскую кухню.
Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:
Бедно живешь ты, Андрей!
Да, как сама видишь.
Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все дело поправлю.
Послушался Андрей, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шелку и принес жене. Марья-царевна взяла шелк и говорит:
Ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят...
Наутро Марья-царевна отдает ковер мужу:
Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри - своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери.
Андрей взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам.
Подбегает к нему один купец:
Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?
Ты торговый человек, ты и цену давай.
Вот купец думал, думал - не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним - еще. Собралась купцов толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.
В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:
Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?
Так и так, ковра оценить не можем.
Царский советник посмотрел на ковер и сам дался диву:
Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковер?
Так и так, моя жена вышила.
Сколько же тебе дать за него?
А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.
Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч.
Андрей взял деньги, отдал ковер и пошел домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему ковер.
Царь взглянул - на ковре все его царство как на ладони. Он так и ахнул:
Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!
Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдает советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает: "Ничего, я себе другой, еще лучше, закажу".
Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворяет ему. Царский советник одну ногу через порог занес, а другую не переносит, замолчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел.
Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла. Насилу он опомнился, нехотя поплелся домой. И с той поры и ест - не заест и пьет - не запьет: все ему представляется стрелкова жена.
Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.
Советник говорит царю:
Ах, видел я у одного стрелка жену, все о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем не заворожить.
Пришла царю охота самому посмотреть стрелкову жену. Оделся он в простое платье; поехал в слободу, нашел избенку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь одну ногу через порог занес, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота.
Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.
Защемила царя сердечная зазноба. "Чего, думает, хожу холост, не женат? Вот бы жениться на этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей".
Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую - отбить жену от живого мужа. Призывает он советника и говорит:
Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь - награжу городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь - сниму голову с плеч.
Закручинился царский советник, пошел и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и завернул в кабак винца испить.
Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке:
О чем, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?
Поди прочь, кабацкая теребень!
А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу.
Поднес ему царский советник стаканчик винца и рассказал про свое горе.
Кабацкая теребень и говорит ему:
Извести Андрея-стрелка дело нехитрое - сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлет Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь-батюшка. Андрей уйдет и назад не вернется.
Царский советник поблагодарил кабацкую теребень - и бегом к царю:
Так и так, - можно стрелка извести.
И рассказал, куда нужно его послать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.
Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи еще службу: сходи на тот свет, узнай, как поживает мой батюшка. Не то мой меч - твоя голова с плеч...
Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил. Марья-царевна его спрашивает:
Что не весел? Или невзгода какая?
Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу. Марья-царевна говорит:
Есть о чем горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.
Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна дает ему мешок сухарей и золотое колечко.
Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, скажи, тебе не поверят, что был ты на том свете. А как выйдешь с товарищем в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведет.
Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошел к царю просить себе дорожного товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет.
Вот они вдвоем и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко - оно катится, Андрей идет за ним полями чистыми, мхами-болотами, реками-озерами, а за Андреем царский советник тащится.
Устанут идти, поедят сухарей - и опять в путь. Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в глубокий овраг, и тут колечко остановилось.
Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо их на старом-престаром царе два черта дрова везут - большущий воз - и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого.
Андрей говорит:
Смотри: никак, это наш покойный царь-батюшка?
Твоя правда, это он самый дрова везет.
Андрей и закричал чертям:
Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чем его расспросить.
Черти отвечают:
Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезем?
А вы возьмите у меня свежего человека на смену.
Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих сторон погонять дубинками - тот гнется, а везет.
Андрей стал спрашивать старого царя про его житье-бытье.
Ах, Андрей-стрелок, - отвечает царь, - плохое мое житье на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.
Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со старым царем, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь.
Приходят в свое царство, являются во дворец. Царь увидал стрелка и в сердцах накинулся на него:
Как ты смел назад воротиться?
Андрей-стрелок отвечает:
Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живет он плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать.
А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?
А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь еще знаки видны, как его черти дубинками погоняли.
Тут царь уверился, делать нечего - отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику:
Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч.
Пошел царский советник, еще ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за стол, спросил вина. Подбегает к нему кабацкая теребень:
Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.
Советник поднес ему стаканчик винца и рассказал про свое горе. Кабацкая теребень ему говорит:
Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу - ее не то что выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна...
Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не вернулся. Царь посылает за Андреем.
Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна. Не то мой меч - твоя голова с плеч.
Пошел Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу.
Есть о чем кручиниться! - Марья-царевна говорит. - Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный.
Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея:
Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое царство. Трех верст не дойдешь, станет одолевать тебя сильный сон - кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснешь, кот Баюн убьет тебя.
И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - пришел Андрей-стрелок в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит - идет, а где и катком катится.
Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.
Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову - один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сек железным прутом, изломал железный, принялся угощать медным - и этот изломал и принялся бить оловянным.
Оловянный пруг гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом.
Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:
Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю.
А пойдешь со мной?
Куда хочешь пойду.
Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел. Добрался до своего царства, приходит с котом во дворец и говорит царю:
Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна.
Царь удивился и говорит:
А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.
Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце вынимать.
Царь испугался:
Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна!
Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошел домой, к Марье-царевне. Живет-поживает-, тешится с молодой женой. А царя еще пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника:
Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч.
Царский советник идет прямо в кабак, нашел там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер.
Ступай, - говорит, - к царю и скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернется.
Советник побежал к царю и все ему доложил. Царь посылает за Андреем.
Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Сослужишь - награжу по-царски, а не то мой меч - твоя голова с плеч.
Пришел Андрей домой, сел на лавку и заплакал Марья-царевна его спрашивает:
Что, милый, не весел? Или еще невзгода какая?
Эх, - говорит, - через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что.
Вот это служба так служба! Ну, ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за голову схватилась: про цареву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери.
Марья-царевна их спрашивает:
Звери лесные, птицы поднебесные, - вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, - не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Звери и птицы ответили:
Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали.
Марья-царевна махнула платочком - звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз - появились перед ней два великана:
Что угодно? Что надобно?
Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.
Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине, - сами стоят, как столбы, а ее на руках держат. Марья-царевна махнула платочком, и приплыли к ней все гады и рыбы морские.
Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете: не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали.
Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили ее, принесли на Андреев двор, поставили у крыльца.
Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку.
Брось клубок перед собой, - куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришел, будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей.
Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошел за заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился - катится да катится, Андрей идет за ним следом.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Много царств и земель прошел Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется; стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно и на дороге... Дошел Андрей до леса, видит - стоит избушка на курьих ножках.
Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
Избушка повернулась, Андрей вошел и видит - на лавке сидит седая старуха, прядет кудель.
Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел. Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.
Андрей отвечает старухе:
Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен, ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.
Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться.
Баба-яга спрашивает:
Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала.
Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала.
Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?
Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится - сел за стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом - он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда - не знаю куда, добыть то - не знаю что.
Вот бы ты помогла мне, бабушка!
Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, живет она в болоте триста лет... Ну, ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика, полетела на болото и стала звать:
Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?
Выдь ко мне из болота.
Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее спрашивает:
Знаешь ли, где то - не знаю что?
Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда - не знаю куда, взять то - не знаю что.
Лягушка отвечает:
Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу.
Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея:
Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке - лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезет до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет.
Андрей оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки.
Через нее ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит.
Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:
Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.
Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.
Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.
Что ты, бабушка, эка маленькая, чай я тебя задавлю.
Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.
Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась - сделалась словно копна сена.
Крепко ли держишься?
Крепко, бабушка.
Опять лягушка дулась, дулась - сделалась еще больше, словно стог сена.
Крепко ли держишься?
Крепко, бабушка.
Опять она дулась, дулась - стала выше темного леса, да как скакнет - и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.
Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем - не терем, избу - не избу, сарай - не сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдешь то - не знаю что.
Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба - не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошел и спрятался за печью.
Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:
Эй, сват Наум, есть хочу!
Только крикнул, откуда ни возьмись появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, борода с локоток сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать.
Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.
Эй, сват Наум, убери объедки!
И вдруг стол пропал, как и не бывало, - ни костей, ни бочонка... Андрей дождался, когда уйдет мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:
Сват Наум, покорми меня...
Только позвал, откуда ни возьмись появился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, вина и меды.
Андрей сел за стол и говорит:
Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе.
Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня за стол посадил.
Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает, вина и меды сами в рюмку наливаются - рюмка скок, скок да скок.
Андрей просит:
Сват Наум, покажись мне!
Нет, меня никто не может видеть, я то - не знаю что. - Сват Наум, хочешь у меня служить? - Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый. Вот они поели. Андрей и говорит: - Ну, прибирай все да пойдем со мной. Пошел Андрей из избенки, оглянулся:
Сват Наум, ты здесь?
Дошел Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка:
Добрый молодец, нашел то - не знаю что?
Нашел, бабушка.
Садись на меня.
Андрей опять сел на нее, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку.
Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое царство. Идет, идет, обернется.
Сват Наум, ты здесь?
Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.
Шел, шел Андрей, дорога далека - прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.
Эх, - говорит, - до чего же я уморился!
А сват Наум ему:
Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.
Подхватил Андрея буйный вихрь и понес - горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают. Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему страшно.
Сват Наум, передохнуть бы!
Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит - где шумели одни синие волны, появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный... Сват Наум говорит Андрею:
Отдыхай, ешь, пей да на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов зазови да угости, употчевай хорошенько - у них есть три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки - не бойся, я к тебе назад вернусь.
Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нем, дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.
Что за чудо? - говорят. - Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели. Давай пристанем!
Три корабля бросили якори, три купца-корабельщика сели на легкую лодочку, поплыли к острову. А уж Андрей-стрелок их встречает:
Пожалуйте, дорогие гости.
Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают.
Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?
Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил.
Андрей повел гостей в терем:
Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!
Откуда ни возьмись явился накрытый стол, на нем - вина и кушанья, чего душа захочет. Купцы-корабельщики только ахают.
Давай, - говорят, - добрый молодец, меняться, уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.
Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?
Один купец вынимает из-за пазухи дубинку. Ей только скажи: "Ну-ка, дубинка, обломай бока этому человеку!" - дубинка сама начнет колотить, какому хочешь силачу обломает бока.
Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху - топор сам начал тяпать: тяп да ляп - вышел корабль; тяп да ляп - еще корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками. Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.
Повернули топор обухом вниз - сразу корабли пропали, словно их и не было.
Третий купец вынул из кармана дудку, задудел - войско появилось: и конница и пехота, с ружьями, с пушками. Войска идут, музыка гремит, знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают.
Купец задудел с другого конца в дудку - и нет ничего, все пропало.
Андрей-стрелок говорит:
Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже.
Хотите меняться - отдавайте мне за моего слугу, свата Наума, все три диковинки.
Не много ли будет?
Как знаете, иначе меняться не стану.
Купцы думали, думали: "На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны".
Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:
Эй, сват Наум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить верой-правдой?
Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить.
Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать - пьют, едят, знай покрикивают:
Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!
Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.
А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился.
"Эх, думает, где-то теперь мой верный слуга, сват Наум?"
Я здесь. Чего надобно?
Андрей обрадовался:
Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? Отнеси меня домой.
Опять подхватил Андрея вихрь и понес в его царство, на родную сторону.
А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:
Эй, сват Наум, собери-ка нам попить-поесть, живо поворачивайся!
Сколько ни звали, ни кричали, все нет толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие волны.
Погоревали купцы-корабельщики: "Эх, надул нас недобрый человек!" - да делать нечего, подняли паруса и поплыли, куда им было надобно.
А Андрей-стрелок прилетел на родимую сторону, опустился возле своего домишки, смотрит: вместо домишки обгорелая труба торчит.
Повесил он голову ниже плеч и пошел из города на синее море, на пустое место. Сел и сидит. Вдруг откуда ни возьмись прилетает сизая горлица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой, Марьей-царевной.
Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг другу рассказывать.
Марья-царевна рассказала:
С той поры как ты из дому ушел, я сизой горлицей летаю по лесам и по рощам. Царь три раза за мной посылал, да меня не нашли и домишко сожгли.
Андрей говорит:
Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец поставить?
Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено.
Не успели оглянуться - и дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом - зеленый сад, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут.
Взошли Андрей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают, друг на друга любуются. Живут, горя не знают, и день, и другой, и третий.
А царь в то время поехал на охоту, на синее море, и видит - на том месте, где ничего не было, стоит дворец.
Какой это невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?
Побежали гонцы, все разведали и докладывают царю, что тот дворец поставлен Андреем-стрелком и живет он в нем с молодой женой, Марьей-царевной.
Еще пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда - не знаю куда, принес ли то - не знаю что.
Побежали гонцы, разведали и докладывают:
Андрей-стрелок ходил туда - не знаю куда и добыл то - не знаю что.
Тут царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье, тот дворец разорить дотла, а самого Андрея-стрелка и Марью-царевну предать лютой смерти.
Увидел Андрей, что идет на него сильное войско, скорее схватил топор, повернул его обухом кверху. Топор тяп да ляп - стоит на море корабль, опять тяп да ляп - стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто кораблей поплыло по синему морю.
Андрей вынул дудку, задудел - появилось войско: и конница, и пехота, с пушками, со знаменами.
Начальники скачут, приказа ждут. Андрей приказал начинать сражение. Музыка заиграла, барабаны ударили, полки двинулись. Пехота ломит царских солдат, конница скачет, в плен забирает. А со ста кораблей пушки так и бьют по столичному городу.
Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску - останавливать. Тут Андрей вынул дубинку:
Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!
Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чистому полю; нагнала царя и ударила его в лоб, убила до смерти.
Тут и сражению конец пришел. Повалил из города народ и стал просить Андрея-стрелка, чтобы взял он в свои руки все государство.
Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир, и вместе с Марьей-царевной правил он этим царством до глубокой старости.
В некотором государстве жил-был царь, холост - не женат. Был у него на службе стрелок по имени Андрей. Пошёл раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу - не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идёт он обратно - кручинится. Видит - сидит на дереве горлица.
«Дай, - думает, - стрельну хоть эту».
Стрельнул и ранил её - свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял её Андрей, хотел положить в сумку. А горлица говорит ему человеческим голосом:
Не губи меня, Андрей-стрелок, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдёт на меня дремота - в ту пору ударь меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье. Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принёс он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается. Прошло немного времени, горлица положила голову под крылышко и задремала. Андрей вспомнил, что она ему наказывала, ударил её правой рукой наотмашь.
Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Говорит Марья-царевна стрелку:
Сумел меня взять, умей и удержать - неспешным пир-ком да за свадебку. Буду тебе честной да весёлой женой.
На том они и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живёт с молодой женой, потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идёт в лес, настреляет дичи и несёт на царскую кухню.
Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:
Бедно живёшь ты, Андрей!
Да, как сама видишь.
Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шёлку, я всё дело поправлю.
Послушался Андрей, пошёл к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шёлку и принёс жене. Марья-царевна взяла шёлк и говорит:
Ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лёг спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковёр, какого в целом свете не видывали: на нём всё царство расписано с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят… Наутро Марья-царевна отдаёт ковёр мужу: - Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри - своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери. Андрей взял ковёр, повесил на руку и пошёл по гостиным рядам. Подбегает к нему один купец:
Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?
Ты торговый человек, ты и цену давай.
Вот купец думал, думал - не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним - ещё. Собралась купцов толпа великая, смотрят на ковёр, дивуются, а оценить не могут.
В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:
Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чём речь у вас?
Так и так, ковра оценить не можем.
Царский советник посмотрел на ковёр и сам дался диву:
Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковёр?
Так и так, моя жена вышила.
Сколько же тебе дать за него?
А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.
Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч.
Андрей взял деньги, отдал ковёр и пошёл домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему ковёр. Царь взглянул - на ковре всё его царство, как на ладони. Он так и ахнул:
Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам! Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдаёт советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает: «Ничего, я себе другой, ещё лучше, закажу».
Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живёт Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворяет ему. Царский советник одну ногу через порог занёс, а другую не переносит, замолчал и про своё дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от неё не отвёл, всё бы смотрел да смотрел.
Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла. Насилу он опомнился, нехотя поплёлся домой. И стой поры и есть - не заест и пьёт - не запьёт: всё ему представляется Стрелкова жена.
Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая. Советник говорит царю:
Ах, видел я у одного стрелка жену, всё о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем не заворожить.
Пришла царю охота самому посмотреть Стрелкову жену. Оделся он в простое платье, поехал в слободу, нашёл избёнку, где живёт Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь одну ногу через порог занёс, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота. Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.Защемила царя сердечная зазноба. «Чего, - думает, - хожу холост, не женат? Вот бы жениться на этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей». Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую - отбить жену от живого мужа. Призывает он советника и говорит: - Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь - награжу городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь - сниму голову с плеч.
Закручинился царский советник, пошёл и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и завернул в кабак винца испить. Подбегает к нему дурной человек в рваном кафтанишке.
О чём, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?
Поди прочь, дурной человек!
А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу.
Поднёс ему царский советник стаканчик винца и рассказал про своё горе. Дурной человек и говорит ему:
Извести Андрея-стрелка дело не хитрое - сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлёт Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь-батюшка. Андрей уйдёт и назад не вернётся.
Царский советник поблагодарил дурного человека - и бегом к царю:
Так и так, можно стрелка извести.
И рассказал, куда нужно его послать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.
Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи ещё службу: сходи на тот свет, узнай, как поживает мой батюшка. Не то мой меч -твоя голова с плеч…
Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил. Марья-царевна его спрашивает:
Что невесел? Или невзгода какая?Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу.
Марья-царевна говорит:
Есть о чём горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.
Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна даёт ему мешок сухарей и золотое колечко. - Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, скажи, тебе не поверят, что был ты на том свете. А как выйдешь с товарищем в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведёт.
Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошёл к царю просить себе дорожного товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет. Вот они вдвоём и вышли в путь-дорогу.
Андрей бросил колечко - оно катится, Андрей идёт за ним полями чистыми, мхами-болотами, реками-озёрами, а за Андреем царский советник тащится. Устанут идти, поедят сухарей - и опять в путь. Близко ли, далёко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в глубокий овраг, и тут колечко остановилось.
Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо них на старом-престаром царе два чёрта дрова везут - большущий воз - и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого. Андрей говорит:
Смотри: никак, это наш покойный царь-батюшка?
Твоя правда, это он самый дрова везёт. Андрей и закричал чертям:
Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чём его расспросить.
Черти отвечают:
Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезём?
А вы возьмите у меня свежего человека на смену.
Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих сторон погонять дубинками - тот гнётся, а везёт. Андрей стал спрашивать старого царя про его житьё-бытьё.
Ах, Андрей-стрелок, - отвечает царь, - плохое моё житьё на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.
Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со старым царём, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь. Приходят в своё царство, являются во дворец. Царь увидал стрелка и в сердцах накинулся на него:
Как ты смел назад воротиться? Андрей-стрелок отвечает:
Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живёт он плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать.
А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?
А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь ещё знаки видны, как его черти дубинками погоняли.
Тут царь уверился, делать нечего - отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику:
Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч. Пошёл царский советник, ещё ниже нос повесил. Зашёл в кабак, сел за стол. Подбегает к нему дурной человек:
Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.
Советник поднёс ему стаканчик винца и рассказал про своё горе. Дурной человек ему говорит:
Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу - её не то что выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна…
Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не вернулся. Царь посылает за Андреем.
Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна. Не то мой меч - твоя голова с плеч.
Пошёл Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу.
Есть о чём кручиниться! - Марья-царевна говорит. - Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.Андрей лёг спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный. Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея:
Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое царство. Трёх вёрст не дойдёшь, станет одолевать тебя сильный сон - кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснёшь, кот Баюн убьёт тебя.
И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - пришёл Андрей-стрелок в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит - идёт, а где и катком катится. Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.
Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову - один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сёк железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным - и этот изломал и принялся бить оловянным. Оловянный прут гнётся, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьёт, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей.
Андрей его не слушает, знай охаживает прутом. Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:
Покинь меня, добрый человек! Что надо, всё тебе сделаю.
А пойдёшь со мной?
Куда хочешь пойду.
Андрей пошёл в обратный путь и кота за собой повёл. Добрался до своего царства, приходит с котом во дворец и говорит царю:
Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна. Царь удивился и говорит:
А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.
Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце вынимать. Царь испугался:
Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна! Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошёл домой,
К Марье-царевне. Живёт-поживает, тешится с молодой женой. А царя ещё пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника:
Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч.
Царский советник идёт прямо в кабак, нашёл там дурного человека в рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Дурной человек стаканчик вина выпил, усы вытер.
Ступай, - говорит, - к царю и скажи: пусть пошлёт Андрея-стрелка туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернётся.
Советник побежал к царю и всё ему доложил. Царь посылает за Андреем. - Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Сослужишь - награжу по-царски, а не то мой меч - твоя голова с плеч.
Пришёл Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спрашивает:
Что, милый, невесел? Или ещё невзгода какая?
Эх, - говорит, - через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что.
Вот это служба так служба! Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за голову схватилась: про царёву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери. Марья-царевна их спрашивает:
Звери лесные, птицы поднебесные, - вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, - не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Звери и птицы ответили:
Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали. Марья-царевна махнула платочком - звери и птицы
Пропали, как не бывали. Махнула в другой раз - появились перед ней два великана:
Что угодно? Что надобно?
Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.
Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине, - сами стоят, как столбы, а её на руках держат. Марья-царевна махнула платочком, и приплыли к ней все гады и рыбы морские.
Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали. Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя
Домой. Великаны подхватили её, принесли на Андреев двор, поставили у крыльца.
Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую салфетку.
Брось клубок перед собой, - куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришёл, будешь умываться, чужой салфеткой не утирайся, а утирайся моей.
Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошёл за заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился - катится да катится, Андрей идёт за ним следом.Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Много царств и земель прошёл Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется. Стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно и на дороге… Дошёл Андрей до леса, видит - стоит избушка на курьих ножках.
Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
Избушка повернулась, Андрей вошёл и видит - на лавке сидит седая старуха, прядёт кудель.
Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришёл! Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.
Андрей отвечает старухе:
Что ты, старая Баба Яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и чёрен, ты наперёд баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.
Баба Яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал салфетку и стал ею утираться. Баба Яга спрашивает:
Откуда у тебя салфетка? Её моя дочь вышивала.
Твоя дочь - мне жена, мне и салфетку дала.
Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать? Тут Баба Яга собрала ужин, наставила всяких кушань-
Ев, вин и медов. Андрей не чванится - сел за стол, давай уплетать. Баба Яга села рядом.
Он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да живут ли они хорошо? Андрей всё рассказал: как женился, и как царь послал его туда - не знаю куда, добыть то - не знаю что.
Вот бы ты помогла мне, бабушка! - Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, живёт она в болоте триста лет… Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей уснул, а Баба Яга полетела на болото и стала звать:
Бабушка, лягушка-скакушка, живали?
Выдь ко мне из болота.
Старая лягушка вышла из болота, Баба Яга её спрашивает:
Знаешь ли, где то - не знаю что?
Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда - не знаю куда, взять то - не знаю что.
Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесёт твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу.
Баба Яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея:
Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке - лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезёт до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет.
Андрей оделся, взял горшок, сел на коня Баба Яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки. Через неё ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит. Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:
Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.
Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.
Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину. - Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.
Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче. Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться.
Дулась, дулась - сделалась словно копна сена.
Крепко ли держишься?
Крепко, бабушка.
Опять лягушка дулась, дулась - сделалась ещё больше, словно стог сена.
Крепко ли держишься?
Крепко, бабушка.
Опять она дулась, дулась - стала выше тёмного леса, да как скакнёт - и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.
Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем -- не терем, избу - не избу, сарай - не сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдёшь то - не знаю что.
Андрей пошёл по тропинке, видит: старая изба - не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошёл и спрятался за печью. Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:
Эй, сват Наум, есть хочу!
Только крикнул, откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нём бочонок пива да бык печёный, в боку нож точёный. Мужичок с ноготок, борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точёный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать. Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.
Эй, сват Наум, убери объедки!
И вдруг стол пропал, как и не бывало, - ни костей, ни бочонка…
Андрей дождался, когда уйдёт мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:
Сват Наум, покорми меня…
Только позвал, откуда ни возьмись, появился стол, на нём разные кушанья, закуски и заедки, вина и меды. Андрей сел за стол и говорит:
Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе.
Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня за стол посадил.
Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метёлкой сметает, пиво и меды сами в ковш напиваются и - скок, скок да скок.
Андрей просит:
Сват Наум, покажись мне!
Нет, меня никто не может видеть, я то - не знаю что.
Сват Наум, хочешь у меня служить?
Отчего не хотеть? Ты, вижу, человек добрый. Вот они поели. Андрей и говорит:
Ну, прибирай всё да пойдём со мной.. Пошёл Андрей из избёнки, оглянулся:
Сват Наум, ты здесь?
Дошёл Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка:
Добрый молодец, нашёл то - не знаю что?
Нашёл, бабушка.
Садись на меня.
Андрей опять сел на неё, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку. Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошёл путём-дорогой в своё царство.Идёт, идёт, обернётся:
Сват Наум, ты здесь?
Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.
Шёл, шёл Андрей, дорога далека - прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.
Эх, - говорит, - до чего же я уморился! А сват Наум ему:
Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.
Подхватил Андрея буйный вихрь и понёс - горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают. Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему страшно.
Сват Наум, передохнуть бы!
Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит - где шумели одни синие волны, появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный… Сват Наум говорит Андрею:
Отдыхай, ешь, пей да и на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов зазови да угости. Есть у них три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; не бойся, я к тебе назад вернусь.
Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нём дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный,
Что за чудо? - говорят. - Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели. Давай пристанем!
Три корабля бросили якоря, три купца-корабельщика сели на лёгкую лодочку, поплыли к острову. А уж Андрей-стрелок их встречает:
Пожалуйте, дорогие гости.
Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают. Андрей повёл гостей в терем:
Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть! Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нём -
Вина и кушанья, чего душа захочет. Купцы-корабельщики только ахают.
Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?
Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил.
Давай, - говорят, - добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.
Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?
Один купец вынимает из-за пазухи дубинку.
Ей только скажи: «Ну-ка, дубинка, обломай бока этому человеку!» - дубинка сама начнёт колотить, какому хочешь силачу обломает бока.
Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху - топор сам начал тяпать: тяп да ляп - вышел корабль; тяп да ляп - ещё корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками.
Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают. Повернул топор обухом вниз - сразу корабли пропали, словно их и не было.
Третий купец вынул из кармана дудку, задудел - войско появилось: и конница, и пехота, с ружьями, с пушками. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают. Купец задудел с другого конца в дудку - и нет ничего, всё пропало.
Андрей-стрелок говорит:
Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться - отдавайте мне за моего слугу, свата Наума, все три диковинки.
Не много ли будет?
Как знаете, иначе меняться не стану.
Купцы думали, думали: «На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны».
Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:
Эй, сват Наум, мы тебя берём с собой! Будешь нам служить верой-правдой?
Отчего не служить? Мне всё равно, у кого ни жить. Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать - пьют, едят, знай покрикивают.
Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!
Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились. А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился. «Эх, - думает, - где-то теперь мой верный слуга, сват Наум?»
Я здесь. Чего надобно? Андрей обрадовался:
Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? Отнеси меня домой.
Опять подхватил Андрея вихрь и понёс в его царство, на родную сторону. А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:
Эй, сват Наум, собери-ка нам попить-поесть, живо поворачивайся!
Сколько ни звали, ни кричали, всё нет толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие волны. Погоревали купцы-корабельщики: «Эх, надул нас недобрый человек!» - да делать нечего, подняли паруса и поплыли, куда им было надобно.
А Андрей-стрел о к прилетел на родимую сторону, опустился возле своего домишки, смотрит: вместо домишки обгорелая труба торчит.Повесил он голову ниже плеч и пошёл из города на синее море, на пустое место. Сел и сидит. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая горлица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой, Марьей-царевной.
Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг другу рассказывать.
Марья-царевна рассказала:
С той поры как ты из дому ушёл, я сизой горлицей летаю по лесам да по рощам. Царь три раза за мной посылал, да меня не нашли и домишко сожгли. Андрей говорит:
Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец поставить?
Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено.
Не успели оглянуться - и дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом зелёный сад, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут. Взошли Андрей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают, друг на друга любуются. Живут, горя не знают и день, и другой, и третий.
А царь в то время поехал на охоту, на синее море и видит - на том месте, где ничего не было, стоит дворец.
Какой это невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?Побежали гонцы, всё разведали и докладывают царю, что тот дворец поставлен Андреем-стрелком и живёт он в нём с молодой женой, Марьей-царевной. Ещё пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда - не знаю куда, принёс ли то - не знаю что. Побежали гонцы, разведали и докладывают:
Андрей-стрелок ходил туда - не знаю куда и добыл то - не знаю что.
Тут царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье, тот дворец разорить дотла, а самого Андрея-стрелка и Марью-царевну предать лютой смерти. Увидал Андрей, что идёт на него сильное войско, скорее схватил топор, повернул его обухом кверху. Топор тяп да ляп - стоит на море корабль, опять тяп да ляп - стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто кораблей поплыло по синему морю. Андрей вынул дудку, задудел - появилось войско: и конница, и пехота, с пушками, со знамёнами. Начальники скачут, приказа ждут.
Андрей приказал начинать сражение. Музыка заиграла, барабаны ударили, полки двинулись. Пехота ломит царских солдат, конница скачет, в плен забирает. А со ста кораблей пушки так и бьют по столичному городу. Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску - останавливать. Тут Андрей вынул дубинку:
Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!
Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чистому полю; нагнала царя и ударила его в лоб, убила до смерти. Тут и сражению конец пришёл. Повалил из города народ и стал просить Андрея-стрелка, чтобы он взял в свои руки всё государство.
Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с Марьей-царевной правил он этим царством до глубокой старости.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В некотором государстве жил-был король. Ну что мы можем о нём сказать? Да пока ничего. О людях судят по поступкам, а он ещё никаких поступков не сделал.
Единственно, что о нём известно, это то, что он был холост - не женат. Что практически одно и то же. И то, что у него была целая рота охотничьих стрельцов. Они его дичью снабжали.
Стало быть, он был натуралист, то есть большой любитель рябчиков-зайчиков в жареном виде. (Вот уже первая королевская чёрточка появилась. А в процессе мы и весь портрет выстроим.)
И служил в охотничьей роте стрелец Федот. Очень меткий стрелок. Уж если он ружьё поднял, значит, промаха не будет.
Больше всех он добычи добывал. За это его король любил пуще всех.
Дело шло к осени. Птицы уже улетать начали. Листья краснотой подёрнулись.
Случилось как-то стрельцу быть на охоте. На самой ранней заре зашёл он в тёмный лес и видит: сидит на дереве горлица. (Ну, знаете, такая мелкая птичка - полтора воробья.)
Федот навёл ружьё, прицелился: ба-бах из двух стволов, для верности. Перешиб птичке крылышко. Свалилась птица с дерева на сырую землю.
Поднял её стрелец, хотел было голову оторвать да положить в мешок. Но горлица как заговорит:
Ах, стрелец-молодец, не срывай моей буйной головушки, не своди меня с белого света.
Стрелец Федот аж поразился! Надо же, с виду совсем птица, а разговаривает человеческим голосом. Ладно бы попугай какой или скворец учёный, а то горлица! Прежде с ним такого случая никогда не бывало.
А птица что-то уж совсем несусветное понесла:
Ты возьми меня живую, принеси в свой дом, посади на окошечко и смотри. Как найдёт на меня дремота, в ту самую пору ударь меня правой рукой наотмашь. Добудешь себе великое счастье.
Стрелец совсем глаза вытаращил, и так с вытаращенными глазами он из лесу вышел. Был сильный… нет, ещё не было. Осень только начиналась.
Принёс он птицу домой. Дом у него небольшой. Всего-то в одно окошко. Но крепкий да ладный, как шкатулка из брёвен.
Посадил он птицу на подоконник, а сам на лавку сел - дожидаться.
Прошло немного времени. Горлица положила свою головку под крылышко и задремала. А стрелок Федот уже полчаса как спал.
Проснулся он, вскочил на ноги, вспомнил про уговор да как треснет птицу наотмашь правой рукой. (Хорошо, что правой, а тресни он её левой - неизвестно, что было бы.)
А так случилось вот что: пала горлица наземь и сделалась душой-девицей, да такой прекрасной, что ни вздумать ни взгадать, только в сказке сказать! Другой подобной красавицы во всём свете не было! (Ну и случай! Чего только природа не выдумает!)
Говорит красавица добру молодцу, королевскому стрельцу:
Умел ты меня достать, умей и жить со мною. Ты мне будешь наречённый муж, а я тебе - Богом данная жена.
А умелец стоит, слова вымолвить не может. У него уже с другой девицей, купеческой дочкой, был уговор. И приданое кое-какое намечалось. Но делать нечего, раз так вышло. Придётся девку брать.
Он спрашивает:
Жена, а жена, а звать тебя как?
Она отвечает:
А вот как назовёшь, так и будет.
Долго стрелец Федот имя для неё примерял:
Фёкла? Нет. Груня? Нет. Аграфена Ивановна? Тоже нет.
Он просто измучился. Никогда он людям имена не подбирал, разве что охотничьим собакам. И решил он так:
Назову-ка я её Глафира. В честь горлицы.
На том они и поладили. Женился Федот и живёт себе с молодой женой, радуется, а службы не забывает.
Каждое утро ни свет ни заря возьмёт он своё ружьё, пойдёт в лес, настреляет разной дичи и отнесёт на королевскую кухню. Только горлиц он больше не трогал. Как-никак женины родственники.
(Работа тяжёлая и, что самое обидное, - бесперспективная.)
Видит жена Глафира, что от той охоты он весь измаялся, и говорит ему:
Послушай, друг, мне тебя жалко. Каждый Божий день ты беспокоишься, бродишь по лесам да по болотам, завсегда мокрёхонек домой возвращаешься, а пользы нам нет никакой. Это что за ремесло!
Федот молчит, возразить ему нечего.
Добро бы, - продолжает жена, - царь бы тебе сродственником был. Или уж болел бы, а дичью его лечили. А то ведь так: это царское баловство, а ты себя гробишь который год.
А чего делать? - спрашивает Федот.
Вот я знаю такое дело, - говорит жена Глафира, - что без барышей не останешься. Такой народный промысел. Добудь-ка сотню-другую рублей и всё увидишь.
Бросился Федот по товарищам стрельцам. У кого рубль занял, у кого два и собрал как раз двести рублей. (Столько у него много было товарищей.) Принёс жене.
Ну, - говорит она, - купи теперь на все эти деньги разного шёлку. Чем ярче, тем лучше.
Федот пошёл на ярмарку и накупил много-много разного шёлку. Просто целый шёлковый букет. Когда он домой шёл, вся ярмарка на него оглядывалась.
Жена Глафира взяла шёлк и сказала:
Не тужи. Молись Богу да ложись спать. Утро вечера мудренее.
Федот задумываться не стал и немедленно спать улёгся. Он так на ярмарке утомился.
Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула свою волшебную книгу - тотчас явились перед ней два неведомых молодца: что угодно приказывай.
Она им говорит:
Вот что, ребята. Возьмите этот шёлк и за единый час сделайте мне ковёр, да такой, какого в целом свете не видывано.
Ребята затылки почесали и попросили разъяснений.
Чего тут непонятного, - говорит Глафира. - Сделайте, чтобы на нём всё королевство было вышито и с городами, и с реками, и с озёрами. Чтобы солнце сияло, церкви сверкали, а реки отблескивали. И чтобы зелень кругом.
Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковёр, какой им заказали. Отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было. (Цены нет таким ребятам.)
Наутро жена отдаёт ковёр мужу.
На, - говорит, - понеси его на гостиный двор и продай купцам. Да смотри, цены не запрашивай. Что дадут, то и бери.
Федот и рад. Он был мужчина простоватый, типовой, торговаться не умел. Взял он ковёр и на гостиный двор отправился. Не знал он тогда, что от этого ковра у него большие неприятности начнутся. Идёт он по гостиным рядам и от радости сверкает. И ковёр у него на руке тоже сверкает всеми шёлковыми красками.
Увидал один купец, подбежал и спрашивает:
Послушай, почтенный! Продаёшь, что ли?
Да нет, - говорит стрелец. - Я этот ковёр прогуляться вывел. Свежим воздухом подышать. Конечно, продаю.
А что стоит?
Ты - торговый человек, ты цену и уставляй.
Купец думал, думал, думал, не может оценить ковра да и только! И недооценить нельзя, и переплатить не хочется.
Подскочил другой купец, за ним третий, четвёртый. Все свои лавки пооставляли. Собралась толпа великая. Смотрят на ковёр, дивуются, а оценить не могут.
В то время мимо гостиных рядов проезжал дворцовый комендант Власьев. Увидел он этот митинг, решил разузнать, о чём толкует купечество. Вылез из коляски, пробился в середину и говорит:
Здравствуйте, купцы-торговцы заморские. О чём речь у вас?
Да вот, - говорят бородачи, - ковёр оценить не можем.
Комендант посмотрел на ковёр и сам поразился:
Слушай, стрелец, откуда у тебя такой ковёр? Он тебе явно не по чину.
Тут и купцы закудахтали:
Верно! Верно! Не по чину ковёр.
Может, ты, стрелец, во дворец какой случайно забрёл?
Ещё чего? - обиделся стрелец. - В какой такой дворец? Его моя жена вышила.
Сколько же тебе дать за него?
А не знаю, - отвечает стрелец. - Мне женой велено не торговаться. Сколько дадут - то и наше.
Ну вот тебе десять тысяч! Стрелец взял деньги и отдал ковёр.
А комендант этот завсегда при короле находился. И пил и ел за его столом.
Вот он поехал к королю обедать и ковёр повёз. Съел он там за столом первое и второе, а между пятым и шестым говорит:
Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь я сегодня купил?
Король взглянул - так и ахнул! Вот это ковёр!
Он всё своё царство как на ладони увидел. Все границы в нём размечены! Все спорные территории правильно обозначены. И по цвету на шёлковом ковре чувствуется, где хорошие соседи живут, а где - басурманы всякие.
Ну, Власьев, утешил. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам.
Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал слуге своему из рук в руки. Без всякой ведомости. А ковёр во дворце повесил.
«Ничего, - решил комендант Власьев, - не буду с ним спорить. Я себе другой, ещё лучше, закажу».
Не стал он это дело откладывать: после обеда взгромоздился в свою комендантскую коляску и велел кучеру ехать к Федоту-стрельцу.
Разыскал он стрельцовую однокомнатную избушку (точнее, однокухонную, комнат в избе вообще не было), вошёл в дверь и замер, разинув рот. Нет, он не каравай увидел какой-нибудь, не пирог с грибами, а увидел он жену Федота-стрельца.
Перед ним такая красавица была, что век бы глаз не отводил, а на неё таращился бы. (В наше несказочное время таких в телевизор дикторшами приглашают.) Среди царских фрейлин ни одной даже близко похожей не было.
В ту же минуту он и себя и своё дело позабыл. Сам не ведает, зачем приехал. Глядит он на чужую жену, а в голове мысли мелькают: «Это что же делается? Я хоть и при самом короле служу полвека и генеральский чин на мне, а красоты такой и не видывал».
Тут Федот появился. Комендант ещё пуще расстроился: «Где это видано и слыхано, чтобы простой стрелец таким сокровищем владел?»
Он так обалдел и расстроился, что насилу опомнился. Ничего не сказал и нехотя домой убрался.
С той поры комендант Власьев сам не свой сделался. И во сне и наяву только и думает, что об этой прекрасной жене стрельцовой, Глафире. И еда ему не во вкус, и питьё, - всё она представляется.
Заметил это король и стал его пытать (в смысле выпытывать):
Что с тобой поделалось-произошло? Али кручина какая измучила? Какой-то ты скучный стал, совсем не комендантский.
Ах, ваше величество! Видел тут я жену Федота-стрельца. Такой красоты во всём свете нет. Всё о ней думаю. Ну почему дуракам такое счастье?
Король заинтересовался. Решил сам на это счастье посмотреть. Не стал он приглашения от Федота-стрельца дожидаться, велел заложить коляску и поехал в стрелецкую слободу.
Входит в жилище, видит - красота невообразимая. Стоит юная женщина. Кто ни взглянет: старик ли, молодой ли, - всякий без ума влюбится. Вся она аж светится на своей кухне, будто лампа матовая внутри у неё горит.
Король чище Власьева обалдел. Он думает про себя: «Чего это я холост - не женат хожу? Вот бы мне жениться на этой красавице. Нечего ей быть стрельчихой. Ей королевой быть следует».
Он даже поздороваться забыл. Так, не поздоровавшись, задом из избы выпятился. Задом до коляски дошёл, задом в коляску бухнулся и уехал.
Воротился король во дворец уже другим человеком. Половина ума у него государственными делами занята. А другая половина о стрельцовой жене мечтает: «Вот бы такую жену завести на зависть всем королям соседним! Полцарства за красавицу! Да что там полцарства! Да я за такую красавицу лучшую свою золотую коляску готов отдать».
Оттого, что только половина головы у него государственными делами занята была, государственные дела у него плохо шли. Купцы совсем разбаловались, доходы скрывать начали.
В войске разлад пошёл. Генералы за царский счёт хоромы строить начали.
Очень это сердило короля. Вызвал он к себе коменданта Власьева и говорит:
Слушай! Сумел ты показать мне стрельцову жену, теперь сумей извести её мужа. Я сам хочу на ней жениться. А не изведёшь, пеняй на себя. Хоть ты мне и верный слуга, а быть тебе на виселице.
(Теперь мы уже можем кое-что сказать о короле. Первые поступки он уже сделал. Ясно, что он человек не жадный. Двадцать пять тысяч за ковёр отдал, а мог просто так отобрать. С другой стороны, король-то - жуткий себялюб: ради собственного хотения готов чужую жизнь извести. Я думаю, он плохо кончит.)
Пошёл комендант Власьев от короля весь в печали. И ордена на груди его не радуют. Идёт он пустырями, закоулками, а навстречу ему - бабушка. Такая вся кривоглазая, с зубами нелечеными. Короче говоря, баба-яга:
Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю. Хочешь, пособлю твоему горю?
Пособи, бабушка-голубушка! Что хочешь заплачу! - говорит комендант.
Бабушка (какая, к черту, голубушка!) говорит:
Дан тебе королевский наказ, чтобы извёл ты Федота-стрельца. Это дело бы не трудное: сам-то он не великого ума человек, да жена у него больно хитра. Ну да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Понял?
Комендант Власьев с надеждой глядит на эту милую женщину. Как, мол, не понять? А «голубушка» продолжает:
Воротись к царю и скажи: за тридевять земель, в тридесятом море есть остров. На том острове ходит олень - золотые рога. Пусть король наберёт полсотни матросов - самых негодных, горьких пьяниц - и велит изготовить к походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет уже в отставке. На том корабле пусть пошлёт Федота-стрельца добывать оленя - золотые рога. Понял, милок?
А «милок» от этой бабки растерялся совсем. Какие-то мысли пустые у него в голове крутятся: что это за море такое «тридесятое» и почему пьяницы не бывают «сладкие»?
А бабка своё талдычит:
Чтоб добраться до острова, надо плыть три года. Да обратно вернуться - ещё три. Вот корабль выступит в море, месяц прослужит, а там и потонет. И стрелец и матросы - все на дно пойдут!
(Нет, это не бабка простая сельская, а адмирал Нахимов какой-то!)
Комендант выслушал её речи, поблагодарил бабку за науку (вежливый!), наградил её золотом и бегом к королю.
Ваше величество, есть светлая новость! Можно стрельца погубить.
Король тотчас отдал приказ по флоту: изготовить к походу самый старый корабль, нагрузить его провизией на шесть лет. И посадить на него пятьдесят матросов, самых распутных и горьких пьяниц. (Видно, король не очень дальновидный был. Не мог он сообразить, зачем класть провизии на шесть лет, когда корабль через месяц на дно пойдёт? Его только то «оправдывало», что половина ума у него стрелъцовой женой была занята.)
Побежали гонцы по всем кабакам, по трактирам, набрали таких матросов, что глядеть любо-дорого: у кого глаза подбиты, у кого нос сворочен набок, кого на руках принесли.
И как только доложили королю, что корабль на тот свет готов, он в ту же минуту потребовал к себе стрельца Федота.
Ну, Федя, ты у меня молодец. Можно сказать, любимчик, первый в команде стрелец. Сослужи-ка мне службу. Поезжай за тридевять земель в тридесятое море. Там есть остров, на нём ходит олень - золотые рога. Поймай его живого и привези сюда. Это большая честь.
Стрелец задумался - нужна ли ему эта честь? А король говорит:
Думай не думай. А коли не поедешь, мой меч - твоя голова с плеч.
(Это так в шутку говорилось: «Мой меч - твоя голова с плеч». А на самом деле в тюрьму сажали или на каторгу направляли на двадцать лет.)
Федот повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Вечером приходит домой крепко печальный, слава Богу, трезвый. И не хочет слова вымолвить.
Жена Глафира (помните - бывшая горлица?) спрашивает:
О чём, милый, ты закручинился? Аль невзгода какая?
Он рассказал ей всё сполна.
Так ты об этом печалишься? Есть о чём! Это службишка, не служба. Молись-ка Богу да ложись спать. Утро вечера мудренее.
(Другой бы стал спорить с женой. Мол, что значит ложись, когда надо действовать! Не до сна теперь! А Федот спорить не стал, он всё сделал, как жена приказала. Или жену уважал сильно, либо спать любил ещё сильнее.)
Он лёг спать, а жена его Глафира развернула волшебную книгу, и явились перед ней два неведомых молодца. Те же самые, что ковёр вышивали. (Очень удобные подростки.) Они спрашивают:
Что угодно?
Ступайте в тридесятое море на остров, поймайте оленя - золотые рога и доставьте сюда.
Слушаем. К рассвету будет исполнено.
(Я же говорил - золотые ребята.)
Вихрем понеслись они на тот остров, схватили оленя за золотые рога, принесли его прямо к стрельцу на двор и скрылись.
Глафира-красавица разбудила мужа пораньше и говорит ему:
Поди посмотри, олень - золотые рога на твоём дворе гуляет. Бери его на корабль с собою.
Федот выходит, и вправду - олень. Решил Федот оленя по золотым рогам погладить. Только дотронулся до него, олень ему этими рогами как даст по лбу. Так эти рога и отпечатались. Потом олень как подденет Федота под бока, Федот вмиг на крыше сарая и оказался.
Жена Глафира туда ему на крышу говорит:
Пять суток вперёд на корабле плыви, на шестые назад поворачивай.
Стрелец всё запомнил. Посадил оленя в глухую клетку и на телеге отвёз на корабль. Матросы спрашивают:
Тут что? Что-то крепкое? Дух очень спиртной.
Разные припасы: гвозди там, кувалды. Никакой выпивки. Мало ли что понадобится.
Матросы успокоились.
Настало время кораблю отчаливать от пристани. Много народу пришло провожать. Пришёл и сам король. Попрощался с Федотом, обнял его и поставил перед всеми матросами за старшего.
Он даже всплакнул слегка. Рядом с ним комендант Власьев слезу утирал, стрельца успокаивал:
Держись, старайся. Добывай золотые рога.
И вот корабль поплыл.
Пятые сутки плывёт дыроватый корабль по морю. Берегов давно не видать. Федот-стрелец приказал выкатить на палубу бочку вина в сорок вёдер и говорит матросам:
Пейте, братцы! Не жалейте. Душа - мера!
А у этих матросов душа была безразмерная. Они и рады стараться. Бросились к бочке и давай вино тянуть, да так натянулись, что тут же возле бочки попадали и заснули мёртвым сном.
Стрелец взялся за руль, поворотил корабль к берегу и поплыл назад. А чтобы матросы ничего не поняли, он к утру ещё им одну бочку выкатил - не угодно ли опохмелиться.
Так они и плыли несколько дней возле этой бочки. Как раз на одиннадцатые сутки привалил корабль к пристани, выкинул флаг и стал палить из пушек. (Корабль, между прочим, звался «Аврора».)
Едва «Аврора» дала залп, король пальбу услыхал и сразу на пристань. Что это такое? А как стрельца увидел, аж пена у него изо рта пошла. Накинулся он на стрельца со всей жестокостью:
Как ты смел до срока воротиться? Ты должен был шесть лет плавать.
Федот-стрелец отвечает:
Иной дурак, может быть, будет все десять плавать и ничего не сделает. Только чего нам плавать лишнее, если мы и без того твоё правительственное задание выполнили. Не угодно ли взглянуть на оленя - золотые рога?
Королю, вообще-то, на этого оленя было наплевать. Но делать нечего, велел показывать.
Тотчас сняли с корабля клетку и выпустили оленя-златорожца. Король подходит к нему:
Цып, цып! Оленуша! - Захотел его потрогать. Олень и так-то не очень ручной был, а от морской поездки совсем из ума вышел. Он рогами как подденет короля и на крышу кареты как забросит! Лошади как рванут! Так король на крыше кареты до самого дворца и ехал. А комендант Власьев сзади за ним пешком бежал. Да, видно, зря!
Только король слез с крыши, он сразу на Власьева набросился:
Что ты, - говорит (вернее, плюётся), - али шутки шутить со мной задумал? Видно, тебе голова не дорога!
Ваше величество, - кричит Власьев, - не всё потеряно! Я одну такую бабку знаю - золото, кого хочешь погубит! И так хитра, и по части сглазу умница!
Вот и ищи свою бабку!
Пошёл комендант знакомыми закоулками. А бабка уж его дожидается:
Стой, королевский слуга! Я твои мысли ведаю. Хочешь, помогу твоему горю?
Как не хотеть. Пособи, бабушка. Стрелец-то Федот не пустым вернулся: оленя-то он привёз!
Ох, уж слышала! Сам-то он простой человек. Его извести - что табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Ну да мы с ней справимся. Будет знать, как честным девушкам дорогу перебегать!
А чего делать-то, бабуся?
Ступай к королю и скажи: пусть пошлёт он стрельца туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не выполнит. Или совсем без вести сгинет, или с пустыми руками назад придёт, - говорит баба-яга.
Комендант обрадовался. И то верно. Это всё равно что послать человека к чёртовой бабушке за кочергой. Чёрта-то никто не видел, а уж его бабушку и подавно. А если ты чёртову бабушку и найдёшь, то попробуй отбери у неё кочергу.
Власьев наградил бабку золотом и побежал к королю. (Как же его звали? Может быть, Афронт? Больно он был нехороший.)
В общем, этот король Афронт выслушал коменданта и обрадовался.
Наконец-то он от Федота избавится. Велел он стрельца позвать.
Ну, Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец. За это тебе ещё одно поручение. Сослужил ты мне одну службу: добыл оленя - золотые рога, сослужи и другую. Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Да помни: коли не принесёшь, то мой меч - твоя голова с плеч.
Стрелец - душа подневольная, повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Приходит домой печальный и задумчивый, слава Богу, трезвый.
Жена его спрашивает:
Что, милый, кручинишься? Аль ещё невзгода какая?
Да я даже и не понял, что это такое, - говорит стрелец. - Только одну беду свалил, как другая навалилася. Посылают меня в командировку какую-то странную. Говорят: пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что! Вот, - продолжал стрелец, - через твою красу все напасти несу.
Не гневи Бога, - отвечает ему жена. - Если хочешь, только скажи, я в пять минут царевной-лягушкой сделаюсь. Все напасти от тебя отведу. А?
Только не это! Только не это! - кричит стрелец. - Пусть будет как было.
Тогда слушай, как я говорю. Служба эта немалая. Чтоб туда добраться, надо девять лет идти да назад девять - итого восемнадцать. Верно?
Стрелец посчитал:
А будет ли толк с того? Бог ведает!
Что же делать, как же быть?
Молись, - отвечает жена, - да ложись спать. Утро вечера мудренее.
Да, утро вечера мудренее.
Стрелец лег спать. Жена его дождалась ночи, развернула волшебную книгу - и тотчас явились перед ней два молодца:
Что угодно, что надобно?
Не ведаете ли: как ухитриться пойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Никак нет! Нет, не ведаем!
Она закрыла книгу - и молодцы исчезли. (Да, не такие уж они золотые. Видно, я их перехвалил.)
Поутру будит Глафира своего мужа:
Ступай к королю, проси у своего Афронта золотой казны на дорогу - ведь тебе восемнадцать лет странствовать. А получишь деньги, не иди в кабак, заходи со мной прощаться.
Стрелец побывал у короля, получил из казначейства свои командировочные - целую кису золота (что-то типа мешка) и приходит с женой прощаться. Она подаёт ему ширинку (полотенце по-нашему) и мячик и говорит:
Когда выйдешь из города, брось этот мячик перед собою. Куда он покатится - туда и ты ступай. Да вот тебе моё рукоделье - где бы ты ни был, а как станешь умываться - завсегда вытирай лицо этою ширинкою.
Стрелец всё это твёрдо запомнил. Благо указаний было не много, попрощался со своею женой и с товарищами, поклонился на все четыре стороны (непонятно для чего) и пошёл на заставу. (То есть на окраину города.)
Бросил мячик перед собой. Мячик катится да катится, а он следом идёт. Большого ума человек.
Прошло времени месяц. Призывает король Афронт коменданта Власьева и говорит ему:
Стрелец Федот, или как там его, на восемнадцать лет по белу свету таскаться отправился. И по всему видно, не быть ему живому. За столько-то лет мало ли чего может случиться.
Верно, - подхватывает Власьев, - денег у него много, Бог даст, грабители нападут, ограбят и злой смерти предадут. Кажись, можно теперь за его жену приняться.
(Хорошая беседа. Просто два сокола ясных, два кровососа - один другого кровососистей.)
Вот-вот, - соглашается король, - возьми-ка ты мою коляску, поезжай в стрельцовскую слободку и привези её во дворец.
Комендант поехал в стрельцовскую слободку, приехал к Глафире-красавице, вошёл в избу и говорит:
Здравствуй, умница. Король Афронт приказал тебя во дворец доставить. Сейчас и поехали.
Вот тебе подарок на Новый год!
Делать нечего, надо ехать. Это ведь король, а не бабушка Матрёна с соседского двора. Чуть что: «Мой меч - твоя голова с плеч». (Шутка такая королевская.)
Приезжает она во дворец, король встречает её с радостью, ведёт в палаты раззолоченные и говорит такое слово:
Хочешь ли быть королевою? Я тебя замуж возьму. Стрельцова жена в ответ:
Где же это видано, где же это слыхано: от живого мужа жену отбивать? Каков ни на есть, хоть простой стрелец, а мне он - законный муж.
Я попусту ничего не говорю! - кричит Афронт. - Помяни моё слово: быть тебе королевою! Не пойдёшь охотою, силой заставлю! Мой меч - твоя голова!.. - и так далее.
Красавица усмехнулась. Посмотрела на него как на глупенького, ударилась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно.
(Чего только природа не придумает! И вообще, что им, горлицам, короли? Вот охотник для них - король!)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Много царств и земель прошёл Федот-стрелец, а мячик всё катится да катится. Где река встретится бурливая, там мячик мостом обернётся. Где стрельцу отдохнуть захочется, там мячик пуховой постелью сделается. (Просто не мячик, а мечта туриста какая-то.)
Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Наконец приходит стрелец к большому великолепному дворцу. Мячик докатился до ворот и пропал.
Стрелец подумал и вошёл во дворец. (Мячик же не дурак, туда, куда не надо, не приведёт.)
Встречают его три девицы неописанной красоты:
Откуда ты пожаловал, добрый человек?
«Во, - думает стрелец, - сразу меня добрым человеком признали».
(А они всех так встречали.)
Ах, красные девицы, не дали вы мне с дальнего похода отдохнуть. Сразу с расспросами набросились. Вы бы прежде меня накормили-напоили, отдохнуть положили да тогда бы и вестей спрашивали.
(Он, наверное, подумал, что в пятизвёздочный отель попал.)
Но девушки ничего, спорить не стали: собрали на стол, накормили, напоили его и спать уложили.
Проснулся он. Встал с мягкой постели, девицы несут ему умывальницу (это умывальник такой) и шитое полотенце. Он умылся ключевой водой. А полотенце не принимает:
У меня, - говорит, - своя ширинка есть.
Вынул он эту ширинку (полотенце то есть), стал утираться, а красные девицы спрашивают:
Добрый человек! Скажи, откуда достал ты эту ширинку?
Мне её жена дала.
Стало быть, ты женат на нашей родной сестре!
Кликнули мать-старушку, она вмиг прилетела, то есть пришла. Как глянула на ширинку, в ту же минуту признала:
Это моей дочери рукоделье!
Начала она у гостя выспрашивать-разведывать про его житьё-бытьё. Он рассказал, как со своей женой познакомился-подружился, как они поженились и как король Афронт его послал туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. (Уж лучше бы просто послал.) Она говорит:
Ах, хозяюшко! Ведь про это диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги ведают.
Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг - откуда только взялись! - набежали всякие звери, налетели всякие птицы.
Гой еси, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете, а вы, птицы, всюду летаете. Не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Все птицы и звери (как по команде, все как один) рты раскрыли от удивления. Много чего они слышали и видели, а про такое даже им слышать не доводилось.
Нет, про такое мы не слышали!
Распустила их старуха по лесам-небесам, по их рабочим местам, а сама воротилась в горницу.
Достала свою волшебную книгу, развернула её - и тотчас явились к ней два великана:
Что угодно, что надобно?
(Слишком деловые! Хоть бы поздоровались сначала.)
А вот что, слуги мои верные! Понесите меня вместе с зятем на окиян-море широкое и станьте как раз на середине - на самой пучине.
Не успел стрелок Федот сказать, что он не согласен, что он плавать не умеет, как великаны подхватили его вместе с тёщей, понесли их, словно вихри буйные, на окиян-море широкое и стали на середине - на самой пучине.
Сами как столбы стоят, вода им по горлышко, а стрельца со старухой на руках держат. Крикнула старуха громким голосом, и приплыли к ней все гады и рыбы морские. Так и кишат, из-за них и синя моря не видно. Старуха их допрашивает:
Гой еси, гады и рыбы морские! (На месте гадов я бы обиделся.) Вы везде плаваете, у всех островов бываете. Не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что.
Нет! Мы про такое не слыхивали.
Вдруг потеснилась вперёд старая колченогая лягушка (в окияне-море?), которая уже лет тридцать как в отставке была, и говорит:
Ква-ква! Я знаю, где такое чудо найти.
Ну, милая, тебя-то мне и надобно! - сказала старуха, взяла лягушку на белы руки и велела великанам себя и зятя домой отнести.
Мигом очутились они во дворце. Не теряя времени, стала старуха лягушку допытывать:
Как и какою дорогою моему зятю идти?
Лягушка (всё, как на следствии) отвечала:
Это место далеко-далеко, на краю света. Я бы его проводила, да уж больно я стара стала, еле ноги волочу. Мне туда и за пятьдесят лет не допрыгать.
Старуха принесла большую банку, налила свежим молоком, посадила в неё лягушку и даёт банку зятю.
Неси, - говорит, - эту банку в руках. А лягушка пусть тебе дорогу показывает.
(Очень деловая женщина! Да у них, видно, вся семья такая.)
Взял Федот-стрелец банку с лягушкой, попрощался со старухой и её дочками и отправился в путь. Он идёт, а лягушка ему дорогу показывает. Долго так они шли. Вернее, он шёл, а она ехала. Пришли наконец к огненной реке. (Тоже мне радость! И загадка так загадка: откуда огненная река? Ведь тогда дырявых нефтепроводов не было. Да и спичек не изобрели ещё.) Лягушка говорит:
Выпусти меня из банки. Надо нам через реку переправиться.
Стрелец вынул её из молока и пустил наземь.
Ну, добрый молодец, садись на меня да не жалей. Небось не задавишь.
Стрелец сел на лягушку и прижал её к земле. Он вообще в этой горлично-лягушковой компании научился помалкивать и делать то, что велят.
Начала лягушка дуться. Дулась, дулась и сделалась такая большая, словно стог сенной. (По нашим городским понятиям, высота у неё была до второго этажа.) У стрельца только и было на уме, как бы не свалиться: «Как свалюсь, до смерти ушибусь!»
Лягушка надулась да как прыгнет! Перепрыгнула через огненную реку и сделалась опять маленькой пенсионеркою. (Просто поразиться можно тому, что происходит в этой истории. Только что лягушка была в отставке тридцать лет, а вот уже через огненную реку скачет как молодая.)
Смотрит стрелец - перед ним гора большая. В горе - дверь, и вроде незаперта. По крайней мере, замка пудового не видно и дырки для ключа нет.
Бабушка-лягушка ему говорит:
Теперь, добрый молодец, ступай в эту дверь, а я тебя здесь подожду.
А можно наоборот? - спрашивает стрелец. Лягушка его одёрнула:
Делай, что велено. Как в пещеру войдёшь, хорошенько спрячься. Спустя некое время придут туда два старца. Слушай, что они будут говорить и делать. А как они уйдут, сам то же говори и делай.
(И откуда эта зелёная пенсионерка всё знает?)
Стрелец подошёл к горе, отворил дверь… в пещере темно, хоть глаз выколи! Полез он на карачках и стал всё кругом себя руками щупать. Нащупал пустой шкап, сел в него и закрылся. (Хорошо ещё, что в темноте шкап попался, а не гроб незаполненный.)
Вот немного погодя приходят туда два старца и говорят:
Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас.
В ту же минуту - откуда что взялось! Зажглись люстры, загремели тарелки и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья. И музыка заиграла красивая - балалаечная.
Старики напились, наелись и приказывают:
Эй, Шмат-разум! Убери всё.
Вдруг ничего не стало - ни стола, ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли. И музыка красивая тренькать перестала. Да и сами старцы куда-то подевались.
Вылез стрелец из шкапа и крикнул:
Эй, Шмат-разум!
Что угодно?
Покорми меня!
Ну что ж!
Опять явились люстры зажжённые, и стол накрытый, и всякие напитки и еда. Опять балалайка включилась. Особенно много было напитков разных. Хорошо, что Федот-стрелок непьющим был. А то бы он так и остался у стола лежать, как те матросы, с которыми он за оленем плавал.
Федот говорит:
Эй, Шмат-разум! Садись, брат, со мною! Станем есть-пить на пару, а то одному мне скучно.
Ах, добрый человек! Откуда тебя Бог принёс? Скоро тридцать лет, как я двум старцам служу. И хоть бы раз эти деды меня за стол посадили. А уж сколько всего налопали!
(Странный этот тип, Шмат-разум. Неужели у него не хватало разума самому себе стол заказать? Или повышенная застенчивость ему мешала?)
Судя по всему, Шмат-разум за стол уселся. Смотрит стрелец и удивляется - никого не видать, а еда так со стола и улетучивается, так и улетучивается. Будто пара солдат за стол случайно села. Бутылки с вином сами поднимаются, вино само в рюмки льётся и куда-то исчезает. А куда - не видно (как у знаменитого фокусника Акопяна).
Стрелец Федот напился, наелся, и тут светлая мысль пришла ему в голову. Он говорит:
Братец Шмат-разум, хочешь мне служить?
Мысль эта была относительно светлая, потому что не совсем это честно - чужого слугу переманивать. А стрелец Федот добавляет:
У меня житьё хорошее!!!
Братец по кличке Шмат отвечает:
Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь. А ты, вижу, человек добрый.
Ну, прибирай всё да пойдём со мной.
(Всё-таки Федот-стрелец человек вежливый был. После себя грязной посуды не оставил. И всяких там осколков.)
Вышел стрелец из пещеры, оглянулся назад: никого нет. Он спрашивает:
Смат-разум, ты шдесь?
То есть, наоборот, спрашивает:
Шмат-разум, ты здесь?
Здесь! Не бойся, я от тебя не отстану.
Сел стрелец на лягушку, лягушка надулась и прыг через огненную реку.
Посадил стрелец её в банку с молоком и отправился в обратный путь.
Долго, долго он шёл. Никаких припасов у него с собой не было. Молоко лягушачье из банки не очень попьёшь. А лягушек да устриц всяких русский люд тогда не ел.
Так как же шёл Федот без припасов?
Да очень просто.
Люди тогда беднее были, но добрее и путников всегда хлебом-солью угощали. Вот он и держался. Пришёл стрелец к тёще и говорит:
Шмат-разум, угости-ка моих родственниц, да как следует.
Шмат-разум так их употчевал, что старуха от выпивки чуть плясать не пошла, а лягушке за верную службу назначила пожизненную пенсию - ежедневную банку молока.
Шмат-разум и сам угулялся насмерть, в помойку упал. Самого не видно, а голос слыхать. (Оттуда и пошло выражение: «Голос из помойки».) Больше ему Федот-стрелец так много выпить не позволял.
Наконец стрелец распрощался с тёщею, с дочками её и в обратный путь отправился. А что же дома происходило?
Царь Афронт от злости весь высох. Никак не мог он понять - куда красавица Глафира исчезла. Засаду около её дома целый год держал, и всё попусту. А комендант Власьев его так научил:
Вот как Федот-стрелец появится, она к нему сразу и прибежит. Тогда схватить обоих, ему голову отрубить, чтоб под ногами не мешался. А её приковать к кольцу железному и учить её хорошему поведению и уважению к старшим и к званиям. При помощи прута медного.
Король Афронт во всём с ним согласен был. Единственно, с чем он не согласился, это с прутом медным.
Медный прут слишком больно сечёт, надо взять золотой. И потом - некрасиво эту будущую королеву сечь медным прутом-то.
(Видите, ко всем своим предыдущим качествам король Афронт был ещё добрый король и мудрый.)
Позвал он придворных ювелиров и велел такой прут изготовить. А коменданту Власьеву дал указание пробное испытание провести. (У коменданта как раз отношения с женой испортились.)
Так что у них уже всё готово для встречи стрельца из трудного похода.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Шёл стрелец Федот, шёл, уморился. Ноги поднять не может.
Эх, - говорит, - Шмат-разум, знал бы ты, как я устал.
Шмат-разум отвечает:
Что же ты, стрелец, молчал-то. Я б тебя живо на место доставил.
Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так быстро, что он из-под своей шапки даже выскользнул.
Он полетел, а шапка на месте осталась.
Эй, Шмат-разум, постой! Шапка свалилась.
Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь полтысячи вёрст назади.
Так и летел стрелец без шапки. Чуть-чуть не простудился. Города, деревни, реки под ним так и мелькают. Люди сельские в небо глядят и спорят:
Вон человека нечистая сила куда-то тащит.
Сам ты нечистая сила. Это Илья-пророк за своей колесницей гонится. Во сне упал.
Вот летит стрелец над глубоким морем, и Шмат-разум ему говорит:
Хочешь, я на этом месте золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть и счастье добыть.
Кто же от таких предложений отказывается! Стрелец, конечно, согласен:
А ну сделай!
И тотчас неведомая сила опустила стрельца на море. Там, где за минуту только волны поднимались, там появился островок.
На островке золотая беседка. Шмат-разум (до чего же имя у него странное, никак не могу привыкнуть) говорит:
Садись в беседку и отдыхай, на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову. Ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В своё время я к тебе назад вернусь.
Федот не очень понял, что ему объясняли, однако лишние вопросы задавать не стал, чтобы бестолковым не показаться.
Смотрит стрелец - с западной стороны три корабля плывут. Увидели корабельщики остров и золотую беседку и подивились:
Что за чудо! Сколько раз мы тут плавали - кроме воды, ничего не было. А на сей раз - на поди. Золотая беседка появилась. Пристанемте, братцы, к берегу, полюбуемся.
Тотчас остановили они корабельный ход: то есть паруса скатали, бросили якоря. Три купца-хозяина сели на лёгкую лодочку и поехали на остров.
А Федот-стрелец их уже дожидается.
Здравствуй, добрый человек.
Здравствуйте, купцы чужеземные. Милости просим ко мне. Погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите. Нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена.
(Ну, роздых здесь не особый. Ни тебе гуляний никаких, ни зоопарков. Только и есть что еда за столом. Но купцам и на твёрдой земле постоять соскучилось, они и рады.)
Купцы вошли, сели на скамеечку, золотые перила на зуб пробуют.
А стрелец кричит:
Эй, Шмат-разум, дай-ка попить-поесть.
Явился стол, на столе вина и кушанья. Чего душа захочет - мигом исполняется. Купцы только ахают.
Давай меняться, - говорят. - Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьмёшь за то любую диковинку.
А какие у вас диковинки?
Посмотри - увидишь.
Один купец вынул из кармана маленький ящичек. Только открыл его - тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками. А закрыл ящичек - весь сад пропал. (Ничего себе! Просто голография какая-то!)
Другой купец вынул из-под полы топор (странный человек, с топориком в гости ходит) и начал тяпать. Тяп да ляп - вышел корабль! Тяп да ляп - ещё корабль! Сто раз тяпнул - сто кораблей сделал. С парусами, с пушками и с матросами. (Живыми! Просто не купец, а Господь Бог настоящий!) Корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор, и корабли с глаз исчезли, словно их и не было.
Третий купец достал рог, затрубил в один конец - тотчас войско явилось: пехота и конница с ружьями, с пушками, со знамёнами. Ото всех полков посылают купцу рапорты, а он отдаёт им приказы. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются…
Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца - и нет ничего, куда вся сила девалася.
Стрелец просто растерялся от этих чудес. Он ничего подобного в жизни не видывал. Но хитрит:
Хороши ваши диковинки, да мне непригодны. Войска да корабли - дело царское. А я - простой солдат. Коли хотите со мной меняться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку три своих диковинки.
Не много ли будет?
Как знаете. А иначе я меняться не буду.
Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки военные и корабли. Мы люди мирные. А с этим слугой мы не пропадём. Всегда и сыты и пьяны».
Отдали они стрельцу свои диковинки и говорят:
Эй, Шмат-разум! Мы тебя берём с собою. Будешь нам служить?
Отчего не служить. Мне всё равно, на кого работать, - отвечает Шмат-разум.
Вернулись купцы на свои корабли и давай свою команду угощать, всех корабельщиков.
Ну-ка, Шмат-разум, поворачивайся!
И Шмат-разум вертелся, всех на трёх кораблях угощая. На радостях разогнались купцы, перепились на дармовщинку все и заснули крепким сном.
А Федот-стрелец сидит в золотой беседке посреди окияна и думает: «На черта мне все эти хреновины, если есть нечего. Где сейчас мой дорогой верный слуга Шмат-разум?»
Я здесь, господин!
Стрелец обрадовался:
Не пора ли нам домой?
Только он сказал, как подхватило его буйным вихрем и понесло по воздуху в родную сторонку.
Купцы тем временем проснулись, и захотелось им выпить с похмелья.
Эй, Шмат-разум, дай-ка нам вина по бочонку на корабль.
Да побыстрее.
Да покрепче.
Только никто им не прислуживает. Купцы кричат:
Дай хотя бы пива! И пива нет.
Ну хоть рассолу!
Сколько они ни кричали, всё без толку.
Ну, господа, надул нас этот маклак! Теперь его чёрт найдёт! И остров пропал, и золотая беседка сгинула. Нехороший он человек!
Подняли они паруса и отправились, куда им надобно. И ещё долго стрельца чихвостили.
(Ведь если вдуматься, в чём-то они правы. Федот-стрелец и купцов надул, и двух старцев из горы без пропитания оставил. А им так хорошо жилось, у них даже ни одной кастрюльки не было.
Впрочем, в те времена хорошим тоном считалось стащить что-нибудь, обмануть кого-то, чужую вещь зажулить. И не только простой народ этим славился, но и большие начальники этим отличались. Хорошо, что это время кончилось.)
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Быстро прилетел стрелец в своё государство. Опустил его Шмат-разум на берег моря. Кругом леса строевые, дубравы зелёные. Речка бежит.
Федот-стрелец разошёлся:
Шмат-разум, нельзя ли здесь дворец выстроить для всех честных людей, то есть для нас с Глафирой.
Отчего нельзя! Сейчас готов будет.
(Шмат-разум был какой-то народный умелец. Всё мог. И еду готовить, и ковром-самолётом служить, и дворцы строить скоростным методом.) Не успел Федот-стрелец искупаться в море, как дворец был готов.
Стрелец открыл ящичек, который у купцов зажилил, и кругом дворца сад явился с редкими деревьями и кустами.
Вот сидит стрелец у открытого окна да на свой сад любуется, вдруг влетела в окно горлица, ударилась оземь и оборотилась его молодой женой.
Жена Глафира говорит:
С той поры как ты ушёл, я всё время по лесам да рощам серой горлинкой летала. Хорошо ещё, что охотничьего сезона не было. А в город залетать я и вовсе боялась.
Стрелец ей про свои приключения рассказал. Он долго рассказывал, два дня. И как за мячиком шёл. И как на лягушке через огненную реку прыгал. И как купцы ему ценные подарки подарили. И как приветы ей передавали сестры и маменька.
А потом он ей Шмат-разума продемонстрировал в смысле хорошего обеда. Больше всего, конечно, жене Глафире Шмат-разум понравился. И стали они счастливо жить.
Как-то раз поутру король вышел на свой балкон, глянул на сине море и видит: на самом берегу дворец стоит, лучше королевского. А вокруг дворца сад.
Король крикнул коменданта Власьева:
Это что за новости? Кто посмел без моего ведома такие красоты возводить? Сломать, порушить немедленно.
Зачем ломать-рушить? - удивился Власьев. - Лучше отобрать-запретить.
Его разумный совет королю понравился. Послали гонцов узнать - кто посмел. Гонцы разведали, доложили:
Живёт там Федот-стрелец с женой и каким-то типом, которого один голос слышен, как он песни поёт. А целиком этого типа никто не видел.
Король пуще прежнего разгневался. Приказал собрать войска и идти на взморье: сад разорить, дворец разбить, а самого стрельца смерти предать!
Я, - говорит, - лично всё проконтролирую.
Усмотрел Федот, что идёт на него войско сильное, королевское, схватил топор «подаренный», тяп да ляп сделал - глядь, корабль в море стоит. С парусами, с пушками, с матросами боевыми.
Потом вынул рог, затрубил раз - повалила пехота, затрубил два - валит конница. Бегут к нему начальники из полков, ждут приказу.
Стрелец приказал воевать.
Тотчас заиграла музыка, ударили в барабаны, полки двинулись, конница поскакала.
Солдаты Федота-стрельца посильнее королевских оказались. Пехота ломит королевское войско, конница догоняет, в плен забирает. С корабля пушки по городу стреляют.
Король видит, что его армия бежит, бросился сам её останавливать - даже наперёд Власьева, - какое там! Не прошло и полчаса, как его убили.
Когда кончилось сражение, собрался народ и начал стрельца просить, чтобы он взял в свои руки всё государство. Он, конечно, к жене. Она говорит:
А чего, покоролевствуй, Феденька. Авось вытянешь.
Только он упирается, потому что побаивается:
Не вытяну я.
Жена Глафира его всё равно уговаривает:
Да не бойся ты, Феденька. Я слыхала, что в иных королевствах кухарки с государственными делами управляются.
Это Федота-стрельца убедило. Он согласился и сделался королём, а жена его - королевою.
Говорят, что в его королевстве никто не плутовал.
Тут и сказочке конец.
Кто прослушал - молодец.
А кто сам сумел прочесть -
Тому особенная честь.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Король, холост — не женат, и была у него целая рота стрельцов, а в ней — стрелец-молодец по имени Федот. Случилось раз Федоту-стрельцу пойти на охоту.
Зашёл он в густой, тёмный лес и видит: сидит на дереве горлица. Навёл на неё Федот ружьё, прицелился, выпалил и перешиб птице крылышко. Свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял её стрелок, хотел добить, а горлица ему и говорит:
— Не губи меня, стрелец-молодец, принеси в свой дом живую, посади на окошко и смотри: как только найдёт на меня дремота — в ту самую пору ударь меня правой рукою наотмашь — и добудешь себе великое счастье!
Крепко удивился Федот-стрелец. «Что такое? — думает. — С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом! Никогда ничего подобного не видывал...»
Принёс он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит-дожидается. Прошло немного времени, горлица положила голову под крылышко и задремала. Стрелок поднял правую руку, ударил её наотмашь легохонько — упала горлица наземь и превратилась в прекрасную девушку.
А девица и говорит Федоту:
— Умел ты меня взять, умей и жить со мною. Ты мне будешь наречённый муж, а я тебе жена!
Женился Федот-стрелец и живёт себе. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря возьмёт своё ружьё, пойдёт в лес, настреляет разной дичи и несёт на королевскую кухню. Видит жена, что от той охоты весь он измаялся, и говорит:
— Послушай, друг сердечный, жалко мне тебя; каждый день по лесам да по болотам бродишь, домой усталый приходишь, а пользы нам нет никакой. Вот кабы добыл ты рублей сотню- другую, так я научила бы, что делать.
Бросился Федот по товарищам: у кого рубль, у кого два занял и собрал двести рублей. Принёс жене. А жена велела купить на них разного шёлку. Послушался Федот: купил на двести рублей разного шёлку и принёс жене.
А она ему говорит:
— Не тужи, друг, лучше спать ложись. Утро вечера мудренее.
Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула свою волшебную книгу — и сейчас перед ней откуда ни возьмись явились два молодца. Дала она им шёлк и говорит:
— Возьмите этот шёлк и сделайте мне ковёр, да такой, чтобы на нём всё королевство вышито было.
Принялись два молодца ткать и за десять минут ковёр соткали. Отдали его Стрельцовой жене да и исчезли, как будто их и не было. Наутро она отдала ковёр мужу.
— На, — говорит, — отнеси на гостиный двор и продай купцам, да смотри: своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери.
Федот-стрелец взял ковёр и пошёл по гостиным рядам. Увидал один купец и спрашивает цену.
— Ты торговый человек, ты и цену устанавливай.
Вот купец думал, думал — не может оценить ковра. Подскочил другой купец, за ним — третий, четвёртый... Смотрят, а оценить не могут. В то время проезжал мимо рядов королевский комендант.
— Здравствуйте, купцы-торговцы, заморские гости! О чём речь у вас?
— Так и так, ковра оценить не можем.
Комендант посмотрел на ковёр и сам дался диву:
— Послушай, стрелец, скажи по правде истинной, откуда добыл ты такой славный ковёр?
— Моя жена вышила.
— Сколько же тебе дать за него?
— Жена наказала не торговаться.
— Ну, вот тебе десять тысяч!
Взял стрелец деньги, отдал ковёр и пошёл домой. А комендант поехал к Королю обедать и за столом говорит:
— Не угодно ли Вашему Величеству посмотреть, какую славную вещь купил я сегодня?
Король как только взглянул, увидел всё своё королевство как на ладони и только ахнул:
— Вот так ковёр! В жизни такого мастерства не видывал! Ну, комендант, как хочешь, а ковра я тебе не отдам!
Король вынул сейчас же двадцать пять тысяч, отдал их коменданту, а ковёр во дворце на самом видном месте повесил.
Поскакал комендант к стрельцу, разыскал его избушку, а как только вошёл в светлицу и увидал Стрельцову жену — в ту же минуту и себя и своё дело позабыл! Такая перед ним красавица явилась, что век бы очей не отвёл! Глядит он на чужую жену, а голова дум полна: «Где же это видано, чтобы простой солдат да таким сокровищем владел? Я хоть и комендант при короле, а и то такой красоты не видывал!» Насилу он опомнился, нехотя домой убрался. И с той поры всякий покой потерял: никак у него красавица-стрельчиха из головы не идёт. Не естся ему, не пьётся, сохнуть стал.
Заметил Король, что его комендант день ото дня с лица сходит, и спрашивает, в чём дело.
А комендант и говорит:
— Ах, Ваше Величество! Видел я Стрельцову жену, такой красоты во всём свете нет. Всё о ней думаю!
Заинтересовали Короля слова коменданта и решил он сам поглядеть, что это такая за жена у стрельца Федота. Повелел он заложить коляску и поехал в стрельцовую слободу. Нашёл Федотову избу, постучал. Отворила ему дверь красавица. Король переступил одной ногой через порог, вторую занёс через порог да так и застыл онемевши: красота перед ним стоит невообразимая! Защемила его зазноба сердечная, и решил он жениться на этой красавице.
Воротился Король во дворец и призвал к себе коменданта:
— Слушай! Коли сумел ты мне такую красавицу показать, то сумей её мужа извести. Я сам на ней решил жениться. А не придумаешь — голову тебе долой!
Закручинился комендант, нос повесил. Идёт по дороге и ума не приложит, как извести стрельца. А навстречу ему бредёт-шатается дурной мужик в рваной рубахе.
— Стой, королевский слуга! — говорит дурной мужик. — Вижу, думу тебе загадали великую. Ты поднеси мне стакан вина — я тебя на ум наведу.
Обрадовался комендант, завернул с дурным мужиком в кабак, купил ему вина и рассказал о задании Короля.
— Извести Федота-стрелка дело не важное, — говорит дурной мужик, хлебнув вина, — сам-то он прост, да жена у него больно хитра! Ну, да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Воротись к Королю и скажи: пускай Федот-стрелец сходит на тот свет узнать, как там поживает покойный Король-батюшка. Федот пойдёт да никогда назад не вернётся.
Комендант обрадовался и побежал к Королю. Передал он Монарху слова дурного мужика, тот обрадовался и велел привести к нему Федота- стрельца.
Когда молодца привели, сказал ему Король такие слова:
— Ну, Федот, ты у меня первый в команде стрелец; сослужи-ка мне службу. Сходи-ка на тот свет да узнай, как там мой батюшка поживает. Не сходишь да не узнаешь — голову тебе с плеч долой!
Повернулся Федот налево кругом и пошёл домой. Пришёл опечаленный, сел на лавку и голову повесил.
А жена его спрашивает:
— О чём, милый, закручинился? Аль невзгода какая?
Рассказал ей Федот всё сполна.
А она говорит:
— Не о чем горевать! Это не служба, а службишка. Ложись спать. Утро вечера мудренее.
Стрелец помолился Богу, лёг спать, а его жена развернула волшебную книгу — и сейчас перед ней явились два неведомых молодца. Послушали они свою хозяйку, дали совет как поступить.
Проснулся утром Федот, а жена ему даёт золотое колечко и говорит:
— Иди, друг милый, к Королю и попроси, чтобы он дал тебе в товарищи коменданта, а то, скажи, не поверят тебе, что ты на том свете был. А как отправитесь в путь, брось перед собой колечко — куда покатится, туда и вы за ним ступайте.
Расцеловал стрелец свою жену, попрощался с ней и пошёл к Королю. Король дал ему в товарищи коменданта, и отправились они за колечком в путь.
Долго ли они шли, мало ли — а колечко закатилось в дремучий лес, опустилось на дно глубокого оврага и там остановилось.
Присели Федот-стрелец и комендант поесть сухарей. Глядь, а мимо них на старом-престаром Короле два чёрта везут большущий воз дров и погоняют Короля дубинками.
Федот и говорит:
— Смотри, никак, наш покойный Король?
— А и то верно! Он самый дрова везёт.
Федот и крикнул чертям:
— Эй, господа черти! Дайте-ка мне хоть малое время с этим покойничком поговорить. Надо мне у него кое-что спросить.
А черти отвечают:
— Нет у нас времени его дожидаться! Сами, что ли, дрова повезём?
— А вы возьмите у меня свежего человека на смену.
Ну, черти отпрягли старого Короля, на его место впрягли в воз коменданта и давай его с обеих сторон погонять дубинками — тот гнётся, а везёт. А Федот тем временем стал спрашивать старого Кроля про его житьё-бытьё.
— Ах, Федот-стрелец, — отвечает Король, — плохое моё житьё на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко наказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.
Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Федот попрощался со старым Королём, взял у чертей коменданта, и пошли они в обратный путь. Вот пришли во дворец. Увидел Король стрельца и в сердцах накинулся на него:
— Как же ты сумел назад воротиться?
Федот-стрелец отвечает:
— Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живёт он плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать.
— А чем докажешь, что ходил на тот свет?
— А тем я докажу, что у вашего коменданта на спине и теперь ещё знаки видны, как его черти погоняли.
Тут Король уверился, делать нечего — отпустил Федота домой. А сам кинулся к коменданту с бранью, да наказал Федота-стрельца злой смерти предать!
Пошёл опять комендант пустырями да закоулками, а навстречу ему — дурной мужик в рваной рубахе.
— Стой, королевский слуга! — говорит дурной мужик. — Вижу, опять тебе думу загадали великую. Ты поднеси мне чарку вина — я тебя на ум наведу.
Пошли они в трактир, угостил комендант дурного мужика вином, а мужик и говорит:
— Сам-то Федот-стрелец простой человек, извести его — что щепоть табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Воротись назад и скажи Королю, чтобы послал он Федота-стрельца за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна...
Обрадовался комендант, побежал к Королю и передал ему слова дурного человека. И Король снова посылает за Федотом.
— Ну, Федот! Ты у меня молодец! Сослужи ты мне ещё одну службу: ступай за тридевять земель в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна. А не добудешь — голову тебе с плеч долой!
Пришёл Федот домой опечаленный, вошёл в избу, сел на лавку, голову повесил. Жена его спрашивает:
— О чём, милый друг, закручинился? Али снова невзгода какая?
Рассказал Федот жене про задание Короля:
— Не о чем кручиниться! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать. Утро вечера мудренее.
Стрелец лёг спать, а его жена развернула волшебную книгу — и сейчас перед ней явились два неведомых молодца. Послушали они свою хозяйку, куда-то сбегали, принесли три колпака, клещи да три прута, а потом исчезли, словно их и не было. Наутро жена говорит Федоту:
— Вот тебе, милый, три колпака железных да клещи и три прута. Ступай за тридевять земель, в тридесятое царство. Трёх вёрст не дойдёшь, станет одолевать тебя сильный сон — кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А уснёшь, кот Баюн убьёт тебя.
Отправился Федот в путь. Пришёл в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон. Надевает Федот на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит... Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.
Кот Баюн увидел Федота, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову — один колпак разбил и другой разбил, а третий не успел: ухватил стрелец кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сёк железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным, а когда медный изломал — принялся бить оловянным. Оловянный прут гнётся, не ломится, вокруг хребта обвивается. Федот бьёт, а кот Баюн сказки рассказывает. Федот его не слушает, знай охаживает прутом.
Невмоготу стало коту, видит, что не получается Федота заговорить, он и взмолился:
— Покинь меня! Что надо, всё тебе сделаю.
— А пойдёшь со мной?
— Куда хочешь пойду.
Отправился Федот в обратный путь и кота за собой повёл. Добрался до своего королевства, приходит с котом во дворец и говорит Королю:
— Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна.
Король изумился и говорит:
— А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.
Тут кот свои когти точит, на Короля их ладит,
хочет у него белую грудь разодрать, из живого сердце вынимать.
Король испугался:
— Федот-стрелец, уйми, пожалуйста, кота Баюна!
Унял Федот кота и в клетку запер, а сам пошёл домой, к жене. А Короля пуще прежнего гнетёт зазноба сердечная. Опять призывает он к себе коменданта:
— Что хочешь придумай, а изведи Федота- стрельца!
Озадачился комендант пуще прежнего, идёт переулками-закоулками. Навстречу ему — дурной человек в рваной рубахе.
— Стой, — говорит, — королевский слуга! Вижу — опять ты великой думой озадачен. Поднеси мне чарку вина — я тебя на ум наведу!
Завернули они в трактир, налил комендант дурному мужику чарку вина, рассказал свою думу и слышит в ответ:
— Ступай к Королю и скажи: пусть пошлёт стрельца туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.
Комендант побежал к Королю и всё ему доложил. Привели Федота, и Король говорит ему:
— Ну, Федот! Ты у меня молодец! Сослужи мне третью службу: поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. А не пойдёшь — голову тебе с плеч!
Пришёл Федот домой, сел на лавку и голову ниже прежнего повесил. Жена его и спрашивает:
— Али ещё невзгода какая приключилась?
— Как же мне не кручиниться? Послал меня Король туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.
— Да, — отвечает жена, — это служба немалая! Чтоб туда добраться, надо девять лет идти, да назад девять. Но ничего, ты лучше спать ложись. Утро вечера мудренее.
Стрелец лёг спать, а жена развернула волшебную книгу, и сейчас перед ней два неведомых молодца возникли.
— Скажите-ка, — говорит им красавица, — не ведаете ли, как пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?
— Нет, — отвечают ей молодцы. — Не ведаем.
Вышла красавица на крыльцо, вынула платочек и махнула. Сейчас же налетели всякие птицы, набежали всякие звери. Она их и спрашивает:
— Вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, — не ведаете ли, как пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?
Звери и птицы ответили:
— Нет, мы про то не ведаем.
Махнула Стрельцова жена платочком — звери и птицы пропали, как не бывали. Тогда красавица топнула каблучком — сейчас же перед ней появились два великана:
— Что угодно? Что надобно?
— Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.
Подхватили великаны Федотову жену, отнесли на Океан-море — сами стоят, как столбы, а её на руках держат. Стрельчиха махнула платочком, и приплыли к ней все гады и рыбы морские.
— Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не ведаете ли, как пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?
— Нет, мы про то не ведаем.
Закручинилась красавица и велела отнести себя домой. Великаны подхватили её, принесли на Федотов двор, поставили у крыльца.
Утром проснулся Федот, а жена ему говорит:
— Ступай к Королю, проси золотой казны на дорогу — ведь тебе восемнадцать лет странствовать, а получишь деньги, заходи со мной проститься.
Стрелец побывал у Короля, получил золотую казну и приходит с женой проститься. Она подаёт ему вышитое полотенце и клубок ниток и говорит:
— Когда выйдешь из города, брось этот клубок перед собою; куда он покатится — туда и ты ступай. А где ни станешь умываться — завсегда утирай лицо этим полотенцем.
Попрощался стрелец со своей женой и пошёл на заставу. Бросил клубок перед собой, тот покатился, а стрелец — пошёл за ним следом.
Прошло с месяц времени, призывает Король коменданта и говорит ему:
— Стрелец отправился по белу свету ходить, не быть ему живому. Денег у него много: разбойники нападут, ограбят да злой смерти предадут. Поезжай-ка в стрелецкую слободку и привези его жену во дворец.
Приехал комендант к стрельчихе и говорит, что велено ему доставить её во дворец к Королю. Нечего делать, собралась стрельчиха и поехала к Королю. А тот смотрит на неё, глаз отвести не может, предлагает быть Королевой, выйди за него замуж. А она говорит:
— Где это видано: от живого мужа жену отбивать!
— Коли не пойдёшь охотою, возьму силою!
Красавица усмехнулась, ударилась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно.
А стрелец тем временем много царств и земель прошёл, а клубок всё катится. Где река встретится, так клубок мостом перебросится; где стрельцу отдохнуть захочется, там клубок пуховой постелью раскинется. Долго ли, коротко ли — докатился клубок до избушки на курьих ножках и остановился. Федот говорит:
— Избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
Избушка повернулась, Федот вошёл и видит — сидит на лавке седая старуха, прядёт кудель.
— Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришёл! Вот изжарю тебя в печи да съем!
Федот отвечает старухе:
— Что ты, старая Баба-Яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и чёрен, ты наперёд баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.
Баба-Яга истопила баньку. Федот выпарился, вымылся, достал полотенце и стал им утираться.
Баба-Яга спрашивает:
— Откуда у тебя полотенце? Его моя дочь вышивала.
— Твоя дочь — мне жена, мне и полотенце дала.
— Ах, зять мой, чем же мне тебя потчевать?
Закрутилась Баба-Яга, собрала ужин. Федот сел за стол, давай уплетать. Баба-Яга села рядом. Он ест, она выспрашивает: как он на её дочке женился да хорошо ли они живут? Федот всё рассказал: как женился, и как Король велел ему пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.
— Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, которая живёт в болоте триста лет... Ну да ничего, ложись спать.
Федот уснул, а Баба-Яга залезла в ступу, махнула метлой и полетела на болото. Прилетела и стала звать:
— Бабушка, лягушка-скакушка, выдь ко мне!
Старая лягушка вышла из болота.
— Знаешь ли, где то — не знаю что?
— Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.
— Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесёт твой зять меня в парном молоке до огненной реки — тогда скажу.
Баба-Яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку, а когда утром Федот проснулся, говорит ему:
— Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке — лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезёт до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет.
Федот оделся, взял горшок, сел на коня Бабы- Яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки.
Тут лягушка ему говорит:
— Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.
Федот вынул лягушку из горшка и пустил наземь.
— Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.
— Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.
— Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.
Сел Федот на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась и стала выше тёмного леса, да как скакнёт — и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Федота на тот берег и сделалась опять маленькой.
— Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь избу — не избу, заходи туда и становись за печью. Там найдёшь то — не знаю что.
Федот пошёл по тропинке, видит: старая изба — не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошёл и спрятался за печью. Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:
— Эй, сват Наум, есть хочу!
Только крикнул, откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нём бочонок пива да бык печёный, в боку нож точёный. Мужичок с ноготок — борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точёный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать. Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.
— Эй, сват Наум, убери объедки!
И вдруг стол пропал, как и не бывало.
Федот дождался, когда уйдёт мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:
— Сват Наум, покорми меня...
Только позвал, откуда ни возьмись, появился стол, на нём разные кушанья, закуски и заедки, вина и меды.
Федот сел за стол и говорит:
— Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе.
— Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, корки не видывал, а ты меня за стол посадил.
Смотрит Федот и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метёлкой сметает, пиво и меды сами в ковш наливаются и — скок, скок да скок.
Федот просит:
— Сват Наум, покажись мне!
— Нет, меня никто не может видеть, я то — не знаю что.
— Сват Наум, хочешь у меня служить?
— Отчего не хотеть? Ты, вижу, человек добрый.
Вот они поели. Федот и говорит:
— Ну, прибирай всё да пойдём со мной.
Пошёл Федот из избёнки, оглянулся:
— Сват Наум, ты здесь?
Дошёл Федот до огненной реки, там его дожидается лягушка:
— Добрый молодец, нашёл то — не знаю что?
— Нашёл, бабушка.
— Садись на меня.
Федот опять сел на неё, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку.
Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошёл путём-дорогой в своё королевство. Идёт, идёт, обернётся:
— Сват Наум, ты здесь?
— Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.
Шёл, шёл Федот, дорога далека — прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.
— Эх, — говорит, — до чего же я уморился!
А сват Наум ему:
— Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.
Подхватил Федота буйный вихрь и понёс — горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают. Летит Федот над глубоким морем, и стало ему страшно.
— Сват Наум, передохнуть бы!
Сразу ветер ослаб, и Федот стал спускаться на море.
Глядит — где шумели одни синие волны, появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный...
Сват Наум говорит Федоту:
— Отдыхай, ешь, пей да и на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов зазови да угости. Есть у них три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; да не бойся, я к тебе назад вернусь.
Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нём дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.
— Что за чудо? — говорят. — Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели. Давай пристанем!
Три корабля бросили якоря, три купца- корабельщика сели в лёгкую лодочку, поплыли к острову.
А уж Федот-стрелец их встречает.
Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают. Федот повёл гостей в терем:
— Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!
Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нём — вина и кушанья, чего душа захочет. Купцы-корабельщики только ахают.
— Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо?
— Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил.
— Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.
— Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?
Один купец вынимает из-за пазухи дубинку.
Ей только скажи: «Ну-ка, дубинка, обломай бока этому человеку!» — дубинка сама начнёт колотить, какому хочешь силачу обломает бока.
Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху — топор сам начал тяпать: тяп да ляп — вышел корабль; тяп да ляп — ещё корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками. Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.
Повернул топор обухом вниз — сразу корабли пропали, словно их и не было.
Третий купец вынул из кармана дудку, заду- дел — войско появилось: и конница, и пехота, с ружьями, с пушками.
Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают. Купец задудел с другого конца в дудку — и нет ничего, всё пропало.
Федот-стрелец говорит:
— Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться — отдавайте мне за моего слугу, свата Наума, все три диковинки.
— Не много ли будет?
— Как знаете, иначе меняться не стану.
Купцы думали, думали: «На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом будем безо всякой заботы день и ночь сыты».
Отдали купцы-корабельщики Федоту дубинку, топор и дудку и кричат:
— Эй, сват Наум, мы тебя берём с собой! Будешь нам служить верой-правдой?
— Отчего не служить? Мне всё равно, у кого ни жить.
Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать — пьют, едят, знай покрикивают.
— Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!
Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились. А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился. «Эх, — думает, — где-то теперь мой верный слуга, сват Наум?»
— Я здесь. Чего надобно?
Федот обрадовался:
— Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? Отнеси меня домой.
Опять подхватил Федота вихрь и понёс в его королевство, на родную сторону.
А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:
— Эй, сват Наум, собери-ка нам попить-поесть, живо поворачивайся!
Сколько ни звали, ни кричали, всё без толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие волны. Погоревали купцы-корабельщики: «Эх, надули нас!» — да делать нечего, подняли паруса и поплыли, куда им было надобно.
А Федот-стрелец прилетел на родимую сторону, опустился возле своего домишки, смотрит: вместо домишки обгорелая труба торчит.
Повесил он голову ниже плеч и пошёл из города на синее море, на пустое место. Сел и сидит. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая гор лица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой.
Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, обо всём друг другу рассказывать.
Жена и рассказала:
— С той поры как ты из дому ушёл, я сизой горлицей летаю по лесам да по рощам. Король три раза за мной посылал, да меня не нашли и домишко сожгли.
Федот говорит:
— Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец поставить?
— Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено.
Не успели оглянуться — и дворец поспел, да
такой славный, лучше королевского, кругом зелёный сад, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут. Взошли Федот-стрелец с женой во дворец, сели у окошка и разговаривают, друг на друга любуются. Живут, горя не знают и день, и другой, и третий.
А Король в то время поехал на охоту, на синее море и видит — на том месте, где ничего не было, стоит дворец.
— Какой это невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?
Побежали гонцы, всё разведали и докладывают королю, что тот дворец поставлен Федотом- стрельцом и живёт он в нём с молодой женой. Ещё пуще разгневался Король, посылает узнать, ходил ли Федот туда — не знаю куда, принёс ли то — не знаю что.
Побежали гонцы, разведали и докладывают:
— Федот-стрелец ходил туда — не знаю куда и принёс то — не знаю что.
Тут Король и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье, тот дворец разорить дотла, а Федота и его жену предать лютой смерти.
Увидал Федот, что идёт на него сильное войско, скорее схватил топор, повернул его обухом кверху. Топор тяп да ляп — стоит на море корабль, опять тяп да ляп — стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто кораблей поплыло по синему морю. Федот вынул дудку, задудел — появилось войско: и конница, и пехота, с пушками, со знамёнами. Начальники скачут, приказа ждут.
Федот приказал начинать сражение. Музыка заиграла, барабаны ударили, полки двинулись. Пехота ломит королевских солдат, конница скачет, в плен забирает. А со ста кораблей пушки так и бьют по столичному городу. Король видит, войско его бежит, кинулся сам к войску — останавливать.
Тут Федот вынул дубинку:
— Ну-ка, дубинка, обломай бока этому королю!
Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чистому полю, нагнала короля и ударила его в лоб, убила до смерти. Тут и сражению конец пришёл. Повалил из города народ и стал просить Федота-стрельца, чтобы он взял в свои руки всё государство.
Федот спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с женой-красавицей правил он этим королевством до глубокой старости.
Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что- сказка Эдуарда Успенского. Сказку вы можете читать онлайн. Приятного чтения!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В некотором государстве жил-был король. Ну что мы можем о нём сказать? Да пока ничего. О людях судят по поступкам, а он ещё никаких поступков не сделал.
Единственно, что о нём известно, это то, что он был холост - не женат. Что практически одно и то же. И то, что у него была целая рота охотничьих стрельцов. Они его дичью снабжали.
Стало быть, он был натуралист, то есть большой любитель рябчиков-зайчиков в жареном виде. (Вот уже первая королевская чёрточка появилась. А в процессе мы и весь портрет выстроим.)
И служил в охотничьей роте стрелец Федот. Очень меткий стрелок. Уж если он ружьё поднял, значит, промаха не будет.
Больше всех он добычи добывал. За это его король любил пуще всех.
Дело шло к осени. Птицы уже улетать начали. Листья краснотой подёрнулись.
Случилось как-то стрельцу быть на охоте. На самой ранней заре зашёл он в тёмный лес и видит: сидит на дереве горлица. (Ну, знаете, такая мелкая птичка - полтора воробья.)
Федот навёл ружьё, прицелился: ба-бах из двух стволов, для верности. Перешиб птичке крылышко. Свалилась птица с дерева на сырую землю.
Поднял её стрелец, хотел было голову оторвать да положить в мешок. Но горлица как заговорит:
Ах, стрелец-молодец, не срывай моей буйной головушки, не своди меня с белого света.
Стрелец Федот аж поразился! Надо же, с виду совсем птица, а разговаривает человеческим голосом. Ладно бы попугай какой или скворец учёный, а то горлица! Прежде с ним такого случая никогда не бывало.
А птица что-то уж совсем несусветное понесла:
Ты возьми меня живую, принеси в свой дом, посади на окошечко и смотри. Как найдёт на меня дремота, в ту самую пору ударь меня правой рукой наотмашь. Добудешь себе великое счастье.
Стрелец совсем глаза вытаращил, и так с вытаращенными глазами он из лесу вышел. Был сильный… нет, ещё не было. Осень только начиналась.
Принёс он птицу домой. Дом у него небольшой. Всего-то в одно окошко. Но крепкий да ладный, как шкатулка из брёвен.
Посадил он птицу на подоконник, а сам на лавку сел - дожидаться.
Прошло немного времени. Горлица положила свою головку под крылышко и задремала. А стрелок Федот уже полчаса как спал.
Проснулся он, вскочил на ноги, вспомнил про уговор да как треснет птицу наотмашь правой рукой. (Хорошо, что правой, а тресни он её левой - неизвестно, что было бы.)
А так случилось вот что: пала горлица наземь и сделалась душой-девицей, да такой прекрасной, что ни вздумать ни взгадать, только в сказке сказать! Другой подобной красавицы во всём свете не было! (Ну и случай! Чего только природа не выдумает!)
Говорит красавица добру молодцу, королевскому стрельцу:
Умел ты меня достать, умей и жить со мною. Ты мне будешь наречённый муж, а я тебе - Богом данная жена.
А умелец стоит, слова вымолвить не может. У него уже с другой девицей, купеческой дочкой, был уговор. И приданое кое-какое намечалось. Но делать нечего, раз так вышло. Придётся девку брать.
Он спрашивает:
Жена, а жена, а звать тебя как?
Она отвечает:
А вот как назовёшь, так и будет.
Долго стрелец Федот имя для неё примерял:
Фёкла? Нет. Груня? Нет. Аграфена Ивановна? Тоже нет.
Он просто измучился. Никогда он людям имена не подбирал, разве что охотничьим собакам. И решил он так:
Назову-ка я её Глафира. В честь горлицы.
На том они и поладили. Женился Федот и живёт себе с молодой женой, радуется, а службы не забывает.
Каждое утро ни свет ни заря возьмёт он своё ружьё, пойдёт в лес, настреляет разной дичи и отнесёт на королевскую кухню. Только горлиц он больше не трогал. Как-никак женины родственники.
(Работа тяжёлая и, что самое обидное, - бесперспективная.)
Видит жена Глафира, что от той охоты он весь измаялся, и говорит ему:
Послушай, друг, мне тебя жалко. Каждый Божий день ты беспокоишься, бродишь по лесам да по болотам, завсегда мокрёхонек домой возвращаешься, а пользы нам нет никакой. Это что за ремесло!
Федот молчит, возразить ему нечего.
Добро бы, - продолжает жена, - царь бы тебе сродственником был. Или уж болел бы, а дичью его лечили. А то ведь так: это царское баловство, а ты себя гробишь который год.
А чего делать? - спрашивает Федот.
Вот я знаю такое дело, - говорит жена Глафира, - что без барышей не останешься. Такой народный промысел. Добудь-ка сотню-другую рублей и всё увидишь.
Бросился Федот по товарищам стрельцам. У кого рубль занял, у кого два и собрал как раз двести рублей. (Столько у него много было товарищей.) Принёс жене.
Ну, - говорит она, - купи теперь на все эти деньги разного шёлку. Чем ярче, тем лучше.
Федот пошёл на ярмарку и накупил много-много разного шёлку. Просто целый шёлковый букет. Когда он домой шёл, вся ярмарка на него оглядывалась.
Жена Глафира взяла шёлк и сказала:
Не тужи. Молись Богу да ложись спать. Утро вечера мудренее.
Федот задумываться не стал и немедленно спать улёгся. Он так на ярмарке утомился.
Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула свою волшебную книгу - тотчас явились перед ней два неведомых молодца: что угодно приказывай.
Она им говорит:
Вот что, ребята. Возьмите этот шёлк и за единый час сделайте мне ковёр, да такой, какого в целом свете не видывано.
Ребята затылки почесали и попросили разъяснений.
Чего тут непонятного, - говорит Глафира. - Сделайте, чтобы на нём всё королевство было вышито и с городами, и с реками, и с озёрами. Чтобы солнце сияло, церкви сверкали, а реки отблескивали. И чтобы зелень кругом.
Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковёр, какой им заказали. Отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было. (Цены нет таким ребятам.)
Наутро жена отдаёт ковёр мужу.
На, - говорит, - понеси его на гостиный двор и продай купцам. Да смотри, цены не запрашивай. Что дадут, то и бери.
Федот и рад. Он был мужчина простоватый, типовой, торговаться не умел. Взял он ковёр и на гостиный двор отправился. Не знал он тогда, что от этого ковра у него большие неприятности начнутся. Идёт он по гостиным рядам и от радости сверкает. И ковёр у него на руке тоже сверкает всеми шёлковыми красками.
Увидал один купец, подбежал и спрашивает:
Послушай, почтенный! Продаёшь, что ли?
Да нет, - говорит стрелец. - Я этот ковёр прогуляться вывел. Свежим воздухом подышать. Конечно, продаю.
А что стоит?
Ты - торговый человек, ты цену и уставляй.
Купец думал, думал, думал, не может оценить ковра да и только! И недооценить нельзя, и переплатить не хочется.
Подскочил другой купец, за ним третий, четвёртый. Все свои лавки пооставляли. Собралась толпа великая. Смотрят на ковёр, дивуются, а оценить не могут.
В то время мимо гостиных рядов проезжал дворцовый комендант Власьев. Увидел он этот митинг, решил разузнать, о чём толкует купечество. Вылез из коляски, пробился в середину и говорит:
Здравствуйте, купцы-торговцы заморские. О чём речь у вас?
Да вот, - говорят бородачи, - ковёр оценить не можем.
Комендант посмотрел на ковёр и сам поразился:
Слушай, стрелец, откуда у тебя такой ковёр? Он тебе явно не по чину.
Тут и купцы закудахтали:
Верно! Верно! Не по чину ковёр.
Может, ты, стрелец, во дворец какой случайно забрёл?
Ещё чего? - обиделся стрелец. - В какой такой дворец? Его моя жена вышила.
Сколько же тебе дать за него?
А не знаю, - отвечает стрелец. - Мне женой велено не торговаться. Сколько дадут - то и наше.
Ну вот тебе десять тысяч! Стрелец взял деньги и отдал ковёр.
А комендант этот завсегда при короле находился. И пил и ел за его столом.
Вот он поехал к королю обедать и ковёр повёз. Съел он там за столом первое и второе, а между пятым и шестым говорит:
Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь я сегодня купил?
Король взглянул - так и ахнул! Вот это ковёр!
Он всё своё царство как на ладони увидел. Все границы в нём размечены! Все спорные территории правильно обозначены. И по цвету на шёлковом ковре чувствуется, где хорошие соседи живут, а где - басурманы всякие.
Ну, Власьев, утешил. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам.
Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал слуге своему из рук в руки. Без всякой ведомости. А ковёр во дворце повесил.
«Ничего, - решил комендант Власьев, - не буду с ним спорить. Я себе другой, ещё лучше, закажу».
Не стал он это дело откладывать: после обеда взгромоздился в свою комендантскую коляску и велел кучеру ехать к Федоту-стрельцу.
Разыскал он стрельцовую однокомнатную избушку (точнее, однокухонную, комнат в избе вообще не было), вошёл в дверь и замер, разинув рот. Нет, он не каравай увидел какой-нибудь, не пирог с грибами, а увидел он жену Федота-стрельца.
Перед ним такая красавица была, что век бы глаз не отводил, а на неё таращился бы. (В наше несказочное время таких в телевизор дикторшами приглашают.) Среди царских фрейлин ни одной даже близко похожей не было.
В ту же минуту он и себя и своё дело позабыл. Сам не ведает, зачем приехал. Глядит он на чужую жену, а в голове мысли мелькают: «Это что же делается? Я хоть и при самом короле служу полвека и генеральский чин на мне, а красоты такой и не видывал».
Тут Федот появился. Комендант ещё пуще расстроился: «Где это видано и слыхано, чтобы простой стрелец таким сокровищем владел?»
Он так обалдел и расстроился, что насилу опомнился. Ничего не сказал и нехотя домой убрался.
С той поры комендант Власьев сам не свой сделался. И во сне и наяву только и думает, что об этой прекрасной жене стрельцовой, Глафире. И еда ему не во вкус, и питьё, - всё она представляется.
Заметил это король и стал его пытать (в смысле выпытывать):
Что с тобой поделалось-произошло? Али кручина какая измучила? Какой-то ты скучный стал, совсем не комендантский.
Ах, ваше величество! Видел тут я жену Федота-стрельца. Такой красоты во всём свете нет. Всё о ней думаю. Ну почему дуракам такое счастье?
Король заинтересовался. Решил сам на это счастье посмотреть. Не стал он приглашения от Федота-стрельца дожидаться, велел заложить коляску и поехал в стрелецкую слободу.
Входит в жилище, видит - красота невообразимая. Стоит юная женщина. Кто ни взглянет: старик ли, молодой ли, - всякий без ума влюбится. Вся она аж светится на своей кухне, будто лампа матовая внутри у неё горит.
Король чище Власьева обалдел. Он думает про себя: «Чего это я холост - не женат хожу? Вот бы мне жениться на этой красавице. Нечего ей быть стрельчихой. Ей королевой быть следует».
Он даже поздороваться забыл. Так, не поздоровавшись, задом из избы выпятился. Задом до коляски дошёл, задом в коляску бухнулся и уехал.
Воротился король во дворец уже другим человеком. Половина ума у него государственными делами занята. А другая половина о стрельцовой жене мечтает: «Вот бы такую жену завести на зависть всем королям соседним! Полцарства за красавицу! Да что там полцарства! Да я за такую красавицу лучшую свою золотую коляску готов отдать».
Оттого, что только половина головы у него государственными делами занята была, государственные дела у него плохо шли. Купцы совсем разбаловались, доходы скрывать начали.
В войске разлад пошёл. Генералы за царский счёт хоромы строить начали.
Очень это сердило короля. Вызвал он к себе коменданта Власьева и говорит:
Слушай! Сумел ты показать мне стрельцову жену, теперь сумей извести её мужа. Я сам хочу на ней жениться. А не изведёшь, пеняй на себя. Хоть ты мне и верный слуга, а быть тебе на виселице.
(Теперь мы уже можем кое-что сказать о короле. Первые поступки он уже сделал. Ясно, что он человек не жадный. Двадцать пять тысяч за ковёр отдал, а мог просто так отобрать. С другой стороны, король-то - жуткий себялюб: ради собственного хотения готов чужую жизнь извести. Я думаю, он плохо кончит.)
Пошёл комендант Власьев от короля весь в печали. И ордена на груди его не радуют. Идёт он пустырями, закоулками, а навстречу ему - бабушка. Такая вся кривоглазая, с зубами нелечеными. Короче говоря, баба-яга:
Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю. Хочешь, пособлю твоему горю?
Пособи, бабушка-голубушка! Что хочешь заплачу! - говорит комендант.
Бабушка (какая, к черту, голубушка!) говорит:
Дан тебе королевский наказ, чтобы извёл ты Федота-стрельца. Это дело бы не трудное: сам-то он не великого ума человек, да жена у него больно хитра. Ну да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Понял?
Комендант Власьев с надеждой глядит на эту милую женщину. Как, мол, не понять? А «голубушка» продолжает:
Воротись к царю и скажи: за тридевять земель, в тридесятом море есть остров. На том острове ходит олень - золотые рога. Пусть король наберёт полсотни матросов - самых негодных, горьких пьяниц - и велит изготовить к походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет уже в отставке. На том корабле пусть пошлёт Федота-стрельца добывать оленя - золотые рога. Понял, милок?
А «милок» от этой бабки растерялся совсем. Какие-то мысли пустые у него в голове крутятся: что это за море такое «тридесятое» и почему пьяницы не бывают «сладкие»?
А бабка своё талдычит:
Чтоб добраться до острова, надо плыть три года. Да обратно вернуться - ещё три. Вот корабль выступит в море, месяц прослужит, а там и потонет. И стрелец и матросы - все на дно пойдут!
(Нет, это не бабка простая сельская, а адмирал Нахимов какой-то!)
Комендант выслушал её речи, поблагодарил бабку за науку (вежливый!), наградил её золотом и бегом к королю.
Ваше величество, есть светлая новость! Можно стрельца погубить
Король тотчас отдал приказ по флоту: изготовить к походу самый старый корабль, нагрузить его провизией на шесть лет. И посадить на него пятьдесят матросов, самых распутных и горьких пьяниц. (Видно, король не очень дальновидный был. Не мог он сообразить, зачем класть провизии на шесть лет, когда корабль через месяц на дно пойдёт? Его только то «оправдывало», что половина ума у него стрелъцовой женой была занята.)
Побежали гонцы по всем кабакам, по трактирам, набрали таких матросов, что глядеть любо-дорого: у кого глаза подбиты, у кого нос сворочен набок, кого на руках принесли.
И как только доложили королю, что корабль на тот свет готов, он в ту же минуту потребовал к себе стрельца Федота.
Ну, Федя, ты у меня молодец. Можно сказать, любимчик, первый в команде стрелец. Сослужи-ка мне службу. Поезжай за тридевять земель в тридесятое море. Там есть остров, на нём ходит олень - золотые рога. Поймай его живого и привези сюда. Это большая честь.
Стрелец задумался - нужна ли ему эта честь? А король говорит:
Думай не думай. А коли не поедешь, мой меч - твоя голова с плеч.
(Это так в шутку говорилось: «Мой меч - твоя голова с плеч». А на самом деле в тюрьму сажали или на каторгу направляли на двадцать лет.)
Федот повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Вечером приходит домой крепко печальный, слава Богу, трезвый. И не хочет слова вымолвить.
Жена Глафира (помните - бывшая горлица?) спрашивает:
О чём, милый, ты закручинился? Аль невзгода какая?
Он рассказал ей всё сполна.
Так ты об этом печалишься? Есть о чём! Это службишка, не служба. Молись-ка Богу да ложись спать. Утро вечера мудренее.
(Другой бы стал спорить с женой. Мол, что значит ложись, когда надо действовать! Не до сна теперь! А Федот спорить не стал, он всё сделал, как жена приказала. Или жену уважал сильно, либо спать любил ещё сильнее.)
Он лёг спать, а жена его Глафира развернула волшебную книгу, и явились перед ней два неведомых молодца. Те же самые, что ковёр вышивали. (Очень удобные подростки.) Они спрашивают:
Что угодно?
Ступайте в тридесятое море на остров, поймайте оленя - золотые рога и доставьте сюда.
Слушаем. К рассвету будет исполнено.
(Я же говорил - золотые ребята.)
Вихрем понеслись они на тот остров, схватили оленя за золотые рога, принесли его прямо к стрельцу на двор и скрылись.
Глафира-красавица разбудила мужа пораньше и говорит ему:
Поди посмотри, олень - золотые рога на твоём дворе гуляет. Бери его на корабль с собою.
Федот выходит, и вправду - олень. Решил Федот оленя по золотым рогам погладить. Только дотронулся до него, олень ему этими рогами как даст по лбу. Так эти рога и отпечатались. Потом олень как подденет Федота под бока, Федот вмиг на крыше сарая и оказался.
Жена Глафира туда ему на крышу говорит:
Пять суток вперёд на корабле плыви, на шестые назад поворачивай.
Стрелец всё запомнил. Посадил оленя в глухую клетку и на телеге отвёз на корабль. Матросы спрашивают:
Тут что? Что-то крепкое? Дух очень спиртной.
Разные припасы: гвозди там, кувалды. Никакой выпивки. Мало ли что понадобится.
Матросы успокоились.
Настало время кораблю отчаливать от пристани. Много народу пришло провожать. Пришёл и сам король. Попрощался с Федотом, обнял его и поставил перед всеми матросами за старшего.
Он даже всплакнул слегка. Рядом с ним комендант Власьев слезу утирал, стрельца успокаивал:
Держись, старайся. Добывай золотые рога.
И вот корабль поплыл.
Пятые сутки плывёт дыроватый корабль по морю. Берегов давно не видать. Федот-стрелец приказал выкатить на палубу бочку вина в сорок вёдер и говорит матросам:
Пейте, братцы! Не жалейте. Душа - мера!
А у этих матросов душа была безразмерная. Они и рады стараться. Бросились к бочке и давай вино тянуть, да так натянулись, что тут же возле бочки попадали и заснули мёртвым сном.
Стрелец взялся за руль, поворотил корабль к берегу и поплыл назад. А чтобы матросы ничего не поняли, он к утру ещё им одну бочку выкатил - не угодно ли опохмелиться.
Так они и плыли несколько дней возле этой бочки. Как раз на одиннадцатые сутки привалил корабль к пристани, выкинул флаг и стал палить из пушек. (Корабль, между прочим, звался «Аврора».)
Едва «Аврора» дала залп, король пальбу услыхал и сразу на пристань. Что это такое? А как стрельца увидел, аж пена у него изо рта пошла. Накинулся он на стрельца со всей жестокостью:
Как ты смел до срока воротиться? Ты должен был шесть лет плавать.
Федот-стрелец отвечает:
Иной дурак, может быть, будет все десять плавать и ничего не сделает. Только чего нам плавать лишнее, если мы и без того твоё правительственное задание выполнили. Не угодно ли взглянуть на оленя - золотые рога?
Королю, вообще-то, на этого оленя было наплевать. Но делать нечего, велел показывать.
Тотчас сняли с корабля клетку и выпустили оленя-златорожца. Король подходит к нему:
Цып, цып! Оленуша! - Захотел его потрогать. Олень и так-то не очень ручной был, а от морской поездки совсем из ума вышел. Он рогами как подденет короля и на крышу кареты как забросит! Лошади как рванут! Так король на крыше кареты до самого дворца и ехал. А комендант Власьев сзади за ним пешком бежал. Да, видно, зря!
Только король слез с крыши, он сразу на Власьева набросился:
Что ты, - говорит (вернее, плюётся), - али шутки шутить со мной задумал? Видно, тебе голова не дорога!
Ваше величество, - кричит Власьев, - не всё потеряно! Я одну такую бабку знаю - золото, кого хочешь погубит! И так хитра, и по части сглазу умница!
Вот и ищи свою бабку!
Пошёл комендант знакомыми закоулками. А бабка уж его дожидается:
Стой, королевский слуга! Я твои мысли ведаю. Хочешь, помогу твоему горю?
Как не хотеть. Пособи, бабушка. Стрелец-то Федот не пустым вернулся: оленя-то он привёз!
Ох, уж слышала! Сам-то он простой человек. Его извести - что табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Ну да мы с ней справимся. Будет знать, как честным девушкам дорогу перебегать!
А чего делать-то, бабуся?
Ступай к королю и скажи: пусть пошлёт он стрельца туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не выполнит. Или совсем без вести сгинет, или с пустыми руками назад придёт, - говорит баба-яга.
Комендант обрадовался. И то верно. Это всё равно что послать человека к чёртовой бабушке за кочергой. Чёрта-то никто не видел, а уж его бабушку и подавно. А если ты чёртову бабушку и найдёшь, то попробуй отбери у неё кочергу.
Власьев наградил бабку золотом и побежал к королю. (Как же его звали? Может быть, Афронт? Больно он был нехороший.)
В общем, этот король Афронт выслушал коменданта и обрадовался.
Наконец-то он от Федота избавится. Велел он стрельца позвать.
Ну, Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец. За это тебе ещё одно поручение. Сослужил ты мне одну службу: добыл оленя - золотые рога, сослужи и другую. Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Да помни: коли не принесёшь, то мой меч - твоя голова с плеч.
Стрелец - душа подневольная, повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Приходит домой печальный и задумчивый, слава Богу, трезвый.
Жена его спрашивает:
Что, милый, кручинишься? Аль ещё невзгода какая?
Да я даже и не понял, что это такое, - говорит стрелец. - Только одну беду свалил, как другая навалилася. Посылают меня в командировку какую-то странную. Говорят: пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что! Вот, - продолжал стрелец, - через твою красу все напасти несу.
Не гневи Бога, - отвечает ему жена. - Если хочешь, только скажи, я в пять минут царевной-лягушкой сделаюсь. Все напасти от тебя отведу. А?
Только не это! Только не это! - кричит стрелец. - Пусть будет как было.
Тогда слушай, как я говорю. Служба эта немалая. Чтоб туда добраться, надо девять лет идти да назад девять - итого восемнадцать. Верно?
Стрелец посчитал:
А будет ли толк с того? Бог ведает!
Что же делать, как же быть?
Молись, - отвечает жена, - да ложись спать. Утро вечера мудренее.
Да, утро вечера мудренее.
Стрелец лег спать. Жена его дождалась ночи, развернула волшебную книгу - и тотчас явились перед ней два молодца:
Что угодно, что надобно?
Не ведаете ли: как ухитриться пойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Никак нет! Нет, не ведаем!
Она закрыла книгу - и молодцы исчезли. (Да, не такие уж они золотые. Видно, я их перехвалил.)
Поутру будит Глафира своего мужа:
Ступай к королю, проси у своего Афронта золотой казны на дорогу - ведь тебе восемнадцать лет странствовать. А получишь деньги, не иди в кабак, заходи со мной прощаться.
Стрелец побывал у короля, получил из казначейства свои командировочные - целую кису золота (что-то типа мешка) и приходит с женой прощаться. Она подаёт ему ширинку (полотенце по-нашему) и мячик и говорит:
Когда выйдешь из города, брось этот мячик перед собою. Куда он покатится - туда и ты ступай. Да вот тебе моё рукоделье - где бы ты ни был, а как станешь умываться - завсегда вытирай лицо этою ширинкою.
Стрелец всё это твёрдо запомнил. Благо указаний было не много, попрощался со своею женой и с товарищами, поклонился на все четыре стороны (непонятно для чего) и пошёл на заставу. (То есть на окраину города.)
Бросил мячик перед собой. Мячик катится да катится, а он следом идёт. Большого ума человек.
Прошло времени месяц. Призывает король Афронт коменданта Власьева и говорит ему:
Стрелец Федот, или как там его, на восемнадцать лет по белу свету таскаться отправился. И по всему видно, не быть ему живому. За столько-то лет мало ли чего может случиться.
Верно, - подхватывает Власьев, - денег у него много, Бог даст, грабители нападут, ограбят и злой смерти предадут. Кажись, можно теперь за его жену приняться.
(Хорошая беседа. Просто два сокола ясных, два кровососа - один другого кровососистей.)
Вот-вот, - соглашается король, - возьми-ка ты мою коляску, поезжай в стрельцовскую слободку и привези её во дворец.
Комендант поехал в стрельцовскую слободку, приехал к Глафире-красавице, вошёл в избу и говорит:
Здравствуй, умница. Король Афронт приказал тебя во дворец доставить. Сейчас и поехали.
Вот тебе подарок на Новый год!
Делать нечего, надо ехать. Это ведь король, а не бабушка Матрёна с соседского двора. Чуть что: «Мой меч - твоя голова с плеч». (Шутка такая королевская.)
Приезжает она во дворец, король встречает её с радостью, ведёт в палаты раззолоченные и говорит такое слово:
Хочешь ли быть королевою? Я тебя замуж возьму. Стрельцова жена в ответ:
Где же это видано, где же это слыхано: от живого мужа жену отбивать? Каков ни на есть, хоть простой стрелец, а мне он - законный муж.
Я попусту ничего не говорю! - кричит Афронт. - Помяни моё слово: быть тебе королевою! Не пойдёшь охотою, силой заставлю! Мой меч - твоя голова!.. - и так далее.
Красавица усмехнулась. Посмотрела на него как на глупенького, ударилась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно.
(Чего только природа не придумает! И вообще, что им, горлицам, короли? Вот охотник для них - король!)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Много царств и земель прошёл Федот-стрелец, а мячик всё катится да катится. Где река встретится бурливая, там мячик мостом обернётся. Где стрельцу отдохнуть захочется, там мячик пуховой постелью сделается. (Просто не мячик, а мечта туриста какая-то.)
Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Наконец приходит стрелец к большому великолепному дворцу. Мячик докатился до ворот и пропал.
Стрелец подумал и вошёл во дворец. (Мячик же не дурак, туда, куда не надо, не приведёт.)
Встречают его три девицы неописанной красоты:
Откуда ты пожаловал, добрый человек?
«Во, - думает стрелец, - сразу меня добрым человеком признали».
(А они всех так встречали.)
Ах, красные девицы, не дали вы мне с дальнего похода отдохнуть. Сразу с расспросами набросились. Вы бы прежде меня накормили-напоили, отдохнуть положили да тогда бы и вестей спрашивали.
(Он, наверное, подумал, что в пятизвёздочный отель попал.)
Но девушки ничего, спорить не стали: собрали на стол, накормили, напоили его и спать уложили.
Проснулся он. Встал с мягкой постели, девицы несут ему умывальницу (это умывальник такой) и шитое полотенце. Он умылся ключевой водой. А полотенце не принимает:
У меня, - говорит, - своя ширинка есть.
Вынул он эту ширинку (полотенце то есть), стал утираться, а красные девицы спрашивают:
Добрый человек! Скажи, откуда достал ты эту ширинку?
Мне её жена дала.
Стало быть, ты женат на нашей родной сестре!
Кликнули мать-старушку, она вмиг прилетела, то есть пришла. Как глянула на ширинку, в ту же минуту признала:
Это моей дочери рукоделье!
Начала она у гостя выспрашивать-разведывать про его житьё-бытьё. Он рассказал, как со своей женой познакомился-подружился, как они поженились и как король Афронт его послал туда - не знаю куда, принести то - не знаю что. (Уж лучше бы просто послал.) Она говорит:
Ах, хозяюшко! Ведь про это диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги ведают.
Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг - откуда только взялись! - набежали всякие звери, налетели всякие птицы.
Гой еси, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете, а вы, птицы, всюду летаете. Не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?
Все птицы и звери (как по команде, все как один) рты раскрыли от удивления. Много чего они слышали и видели, а про такое даже им слышать не доводилось.
Нет, про такое мы не слышали!
Распустила их старуха по лесам-небесам, по их рабочим местам, а сама воротилась в горницу.
Достала свою волшебную книгу, развернула её - и тотчас явились к ней два великана:
Что угодно, что надобно?
(Слишком деловые! Хоть бы поздоровались сначала.)
А вот что, слуги мои верные! Понесите меня вместе с зятем на окиян-море широкое и станьте как раз на середине - на самой пучине.
Не успел стрелок Федот сказать, что он не согласен, что он плавать не умеет, как великаны подхватили его вместе с тёщей, понесли их, словно вихри буйные, на окиян-море широкое и стали на середине - на самой пучине.
Сами как столбы стоят, вода им по горлышко, а стрельца со старухой на руках держат. Крикнула старуха громким голосом, и приплыли к ней все гады и рыбы морские. Так и кишат, из-за них и синя моря не видно. Старуха их допрашивает:
Гой еси, гады и рыбы морские! (На месте гадов я бы обиделся.) Вы везде плаваете, у всех островов бываете. Не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что.
Нет! Мы про такое не слыхивали.
Вдруг потеснилась вперёд старая колченогая лягушка (в окияне-море?), которая уже лет тридцать как в отставке была, и говорит:
Ква-ква! Я знаю, где такое чудо найти.
Ну, милая, тебя-то мне и надобно! - сказала старуха, взяла лягушку на белы руки и велела великанам себя и зятя домой отнести.
Мигом очутились они во дворце. Не теряя времени, стала старуха лягушку допытывать:
Как и какою дорогою моему зятю идти?
Лягушка (всё, как на следствии) отвечала:
Это место далеко-далеко, на краю света. Я бы его проводила, да уж больно я стара стала, еле ноги волочу. Мне туда и за пятьдесят лет не допрыгать.
Старуха принесла большую банку, налила свежим молоком, посадила в неё лягушку и даёт банку зятю.
Неси, - говорит, - эту банку в руках. А лягушка пусть тебе дорогу показывает.
(Очень деловая женщина! Да у них, видно, вся семья такая.)
Взял Федот-стрелец банку с лягушкой, попрощался со старухой и её дочками и отправился в путь. Он идёт, а лягушка ему дорогу показывает. Долго так они шли. Вернее, он шёл, а она ехала. Пришли наконец к огненной реке. (Тоже мне радость! И загадка так загадка: откуда огненная река? Ведь тогда дырявых нефтепроводов не было. Да и спичек не изобрели ещё.) Лягушка говорит:
Выпусти меня из банки. Надо нам через реку переправиться.
Стрелец вынул её из молока и пустил наземь.
Ну, добрый молодец, садись на меня да не жалей. Небось не задавишь.
Стрелец сел на лягушку и прижал её к земле. Он вообще в этой горлично-лягушковой компании научился помалкивать и делать то, что велят.
Начала лягушка дуться. Дулась, дулась и сделалась такая большая, словно стог сенной. (По нашим городским понятиям, высота у неё была до второго этажа.) У стрельца только и было на уме, как бы не свалиться: «Как свалюсь, до смерти ушибусь!»
Лягушка надулась да как прыгнет! Перепрыгнула через огненную реку и сделалась опять маленькой пенсионеркою. (Просто поразиться можно тому, что происходит в этой истории. Только что лягушка была в отставке тридцать лет, а вот уже через огненную реку скачет как молодая.)
Смотрит стрелец - перед ним гора большая. В горе - дверь, и вроде незаперта. По крайней мере, замка пудового не видно и дырки для ключа нет.
Бабушка-лягушка ему говорит:
Теперь, добрый молодец, ступай в эту дверь, а я тебя здесь подожду.
А можно наоборот? - спрашивает стрелец. Лягушка его одёрнула:
Делай, что велено. Как в пещеру войдёшь, хорошенько спрячься. Спустя некое время придут туда два старца. Слушай, что они будут говорить и делать. А как они уйдут, сам то же говори и делай.
(И откуда эта зелёная пенсионерка всё знает?)
Стрелец подошёл к горе, отворил дверь… в пещере темно, хоть глаз выколи! Полез он на карачках и стал всё кругом себя руками щупать. Нащупал пустой шкап, сел в него и закрылся. (Хорошо ещё, что в темноте шкап попался, а не гроб незаполненный.)
Вот немного погодя приходят туда два старца и говорят:
Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас.
В ту же минуту - откуда что взялось! Зажглись люстры, загремели тарелки и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья. И музыка заиграла красивая - балалаечная.
Старики напились, наелись и приказывают:
Эй, Шмат-разум! Убери всё.
Вдруг ничего не стало - ни стола, ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли. И музыка красивая тренькать перестала. Да и сами старцы куда-то подевались.
Вылез стрелец из шкапа и крикнул:
Эй, Шмат-разум!
Что угодно?
Покорми меня!
Ну что ж!
Опять явились люстры зажжённые, и стол накрытый, и всякие напитки и еда. Опять балалайка включилась. Особенно много было напитков разных. Хорошо, что Федот-стрелок непьющим был. А то бы он так и остался у стола лежать, как те матросы, с которыми он за оленем плавал.
Федот говорит:
Эй, Шмат-разум! Садись, брат, со мною! Станем есть-пить на пару, а то одному мне скучно.
Ах, добрый человек! Откуда тебя Бог принёс? Скоро тридцать лет, как я двум старцам служу. И хоть бы раз эти деды меня за стол посадили. А уж сколько всего налопали!
(Странный этот тип, Шмат-разум. Неужели у него не хватало разума самому себе стол заказать? Или повышенная застенчивость ему мешала?)
Судя по всему, Шмат-разум за стол уселся. Смотрит стрелец и удивляется - никого не видать, а еда так со стола и улетучивается, так и улетучивается. Будто пара солдат за стол случайно села. Бутылки с вином сами поднимаются, вино само в рюмки льётся и куда-то исчезает. А куда - не видно (как у знаменитого фокусника Акопяна).
Стрелец Федот напился, наелся, и тут светлая мысль пришла ему в голову. Он говорит:
Братец Шмат-разум, хочешь мне служить?
Мысль эта была относительно светлая, потому что не совсем это честно - чужого слугу переманивать. А стрелец Федот добавляет:
У меня житьё хорошее!!!
Братец по кличке Шмат отвечает:
Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь. А ты, вижу, человек добрый.
Ну, прибирай всё да пойдём со мной.
(Всё-таки Федот-стрелец человек вежливый был. После себя грязной посуды не оставил. И всяких там осколков.)
Вышел стрелец из пещеры, оглянулся назад: никого нет. Он спрашивает:
Смат-разум, ты шдесь?
То есть, наоборот, спрашивает:
Шмат-разум, ты здесь?
Здесь! Не бойся, я от тебя не отстану.
Сел стрелец на лягушку, лягушка надулась и прыг через огненную реку.
Посадил стрелец её в банку с молоком и отправился в обратный путь.
Долго, долго он шёл. Никаких припасов у него с собой не было. Молоко лягушачье из банки не очень попьёшь. А лягушек да устриц всяких русский люд тогда не ел.
Так как же шёл Федот без припасов?
Да очень просто.
Люди тогда беднее были, но добрее и путников всегда хлебом-солью угощали. Вот он и держался. Пришёл стрелец к тёще и говорит:
Шмат-разум, угости-ка моих родственниц, да как следует.
Шмат-разум так их употчевал, что старуха от выпивки чуть плясать не пошла, а лягушке за верную службу назначила пожизненную пенсию - ежедневную банку молока.
Шмат-разум и сам угулялся насмерть, в помойку упал. Самого не видно, а голос слыхать. (Оттуда и пошло выражение: «Голос из помойки».) Больше ему Федот-стрелец так много выпить не позволял.
Наконец стрелец распрощался с тёщею, с дочками её и в обратный путь отправился. А что же дома происходило?
Царь Афронт от злости весь высох. Никак не мог он понять - куда красавица Глафира исчезла. Засаду около её дома целый год держал, и всё попусту. А комендант Власьев его так научил:
Вот как Федот-стрелец появится, она к нему сразу и прибежит. Тогда схватить обоих, ему голову отрубить, чтоб под ногами не мешался. А её приковать к кольцу железному и учить её хорошему поведению и уважению к старшим и к званиям. При помощи прута медного.
Король Афронт во всём с ним согласен был. Единственно, с чем он не согласился, это с прутом медным.
Медный прут слишком больно сечёт, надо взять золотой. И потом - некрасиво эту будущую королеву сечь медным прутом-то.
(Видите, ко всем своим предыдущим качествам король Афронт был ещё добрый король и мудрый.)
Позвал он придворных ювелиров и велел такой прут изготовить. А коменданту Власьеву дал указание пробное испытание провести. (У коменданта как раз отношения с женой испортились.)
Так что у них уже всё готово для встречи стрельца из трудного похода.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Шёл стрелец Федот, шёл, уморился. Ноги поднять не может.
Эх, - говорит, - Шмат-разум, знал бы ты, как я устал.
Шмат-разум отвечает:
Что же ты, стрелец, молчал-то. Я б тебя живо на место доставил.
Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так быстро, что он из-под своей шапки даже выскользнул.
Он полетел, а шапка на месте осталась.
Эй, Шмат-разум, постой! Шапка свалилась.
Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь полтысячи вёрст назади.
Так и летел стрелец без шапки. Чуть-чуть не простудился. Города, деревни, реки под ним так и мелькают. Люди сельские в небо глядят и спорят:
Вон человека нечистая сила куда-то тащит.
Сам ты нечистая сила. Это Илья-пророк за своей колесницей гонится. Во сне упал.
Вот летит стрелец над глубоким морем, и Шмат-разум ему говорит:
Хочешь, я на этом месте золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть и счастье добыть.
Кто же от таких предложений отказывается! Стрелец, конечно, согласен:
А ну сделай!
И тотчас неведомая сила опустила стрельца на море. Там, где за минуту только волны поднимались, там появился островок.
На островке золотая беседка. Шмат-разум (до чего же имя у него странное, никак не могу привыкнуть) говорит:
Садись в беседку и отдыхай, на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову. Ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В своё время я к тебе назад вернусь.
Федот не очень понял, что ему объясняли, однако лишние вопросы задавать не стал, чтобы бестолковым не показаться.
Смотрит стрелец - с западной стороны три корабля плывут. Увидели корабельщики остров и золотую беседку и подивились:
Что за чудо! Сколько раз мы тут плавали - кроме воды, ничего не было. А на сей раз - на поди. Золотая беседка появилась. Пристанемте, братцы, к берегу, полюбуемся.
Тотчас остановили они корабельный ход: то есть паруса скатали, бросили якоря. Три купца-хозяина сели на лёгкую лодочку и поехали на остров.
А Федот-стрелец их уже дожидается.
Здравствуй, добрый человек.
Здравствуйте, купцы чужеземные. Милости просим ко мне. Погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите. Нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена.
(Ну, роздых здесь не особый. Ни тебе гуляний никаких, ни зоопарков. Только и есть что еда за столом. Но купцам и на твёрдой земле постоять соскучилось, они и рады.)
Купцы вошли, сели на скамеечку, золотые перила на зуб пробуют.
А стрелец кричит:
Эй, Шмат-разум, дай-ка попить-поесть.
Явился стол, на столе вина и кушанья. Чего душа захочет - мигом исполняется. Купцы только ахают.
Давай меняться, - говорят. - Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьмёшь за то любую диковинку.
А какие у вас диковинки?
Посмотри - увидишь.
Один купец вынул из кармана маленький ящичек. Только открыл его - тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками. А закрыл ящичек - весь сад пропал. (Ничего себе! Просто голография какая-то!)
Другой купец вынул из-под полы топор (странный человек, с топориком в гости ходит) и начал тяпать. Тяп да ляп - вышел корабль! Тяп да ляп - ещё корабль! Сто раз тяпнул - сто кораблей сделал. С парусами, с пушками и с матросами. (Живыми! Просто не купец, а Господь Бог настоящий!) Корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор, и корабли с глаз исчезли, словно их и не было.
Третий купец достал рог, затрубил в один конец - тотчас войско явилось: пехота и конница с ружьями, с пушками, со знамёнами. Ото всех полков посылают купцу рапорты, а он отдаёт им приказы. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются…
Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца - и нет ничего, куда вся сила девалася.
Стрелец просто растерялся от этих чудес. Он ничего подобного в жизни не видывал. Но хитрит:
Хороши ваши диковинки, да мне непригодны. Войска да корабли - дело царское. А я - простой солдат. Коли хотите со мной меняться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку три своих диковинки.
Не много ли будет?
Как знаете. А иначе я меняться не буду.
Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки военные и корабли. Мы люди мирные. А с этим слугой мы не пропадём. Всегда и сыты и пьяны».
Отдали они стрельцу свои диковинки и говорят:
Эй, Шмат-разум! Мы тебя берём с собою. Будешь нам служить?
Отчего не служить. Мне всё равно, на кого работать, - отвечает Шмат-разум.
Вернулись купцы на свои корабли и давай свою команду угощать, всех корабельщиков.
Ну-ка, Шмат-разум, поворачивайся!
И Шмат-разум вертелся, всех на трёх кораблях угощая. На радостях разогнались купцы, перепились на дармовщинку все и заснули крепким сном.
А Федот-стрелец сидит в золотой беседке посреди окияна и думает: «На черта мне все эти хреновины, если есть нечего. Где сейчас мой дорогой верный слуга Шмат-разум?»
Я здесь, господин!
Стрелец обрадовался:
Не пора ли нам домой?
Только он сказал, как подхватило его буйным вихрем и понесло по воздуху в родную сторонку.
Купцы тем временем проснулись, и захотелось им выпить с похмелья.
Эй, Шмат-разум, дай-ка нам вина по бочонку на корабль.
Да побыстрее.
Да покрепче.
Только никто им не прислуживает. Купцы кричат:
Дай хотя бы пива! И пива нет.
Ну хоть рассолу!
Сколько они ни кричали, всё без толку.
Ну, господа, надул нас этот маклак! Теперь его чёрт найдёт! И остров пропал, и золотая беседка сгинула. Нехороший он человек!
Подняли они паруса и отправились, куда им надобно. И ещё долго стрельца чихвостили.
(Ведь если вдуматься, в чём-то они правы. Федот-стрелец и купцов надул, и двух старцев из горы без пропитания оставил. А им так хорошо жилось, у них даже ни одной кастрюльки не было.
Впрочем, в те времена хорошим тоном считалось стащить что-нибудь, обмануть кого-то, чужую вещь зажулить. И не только простой народ этим славился, но и большие начальники этим отличались. Хорошо, что это время кончилось.)
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Быстро прилетел стрелец в своё государство. Опустил его Шмат-разум на берег моря. Кругом леса строевые, дубравы зелёные. Речка бежит.
Федот-стрелец разошёлся:
Шмат-разум, нельзя ли здесь дворец выстроить для всех честных людей, то есть для нас с Глафирой.
Отчего нельзя! Сейчас готов будет.
(Шмат-разум был какой-то народный умелец. Всё мог. И еду готовить, и ковром-самолётом служить, и дворцы строить скоростным методом.) Не успел Федот-стрелец искупаться в море, как дворец был готов.
Стрелец открыл ящичек, который у купцов зажилил, и кругом дворца сад явился с редкими деревьями и кустами.
Вот сидит стрелец у открытого окна да на свой сад любуется, вдруг влетела в окно горлица, ударилась оземь и оборотилась его молодой женой.
Жена Глафира говорит:
С той поры как ты ушёл, я всё время по лесам да рощам серой горлинкой летала. Хорошо ещё, что охотничьего сезона не было. А в город залетать я и вовсе боялась.
Стрелец ей про свои приключения рассказал. Он долго рассказывал, два дня. И как за мячиком шёл. И как на лягушке через огненную реку прыгал. И как купцы ему ценные подарки подарили. И как приветы ей передавали сестры и маменька.
А потом он ей Шмат-разума продемонстрировал в смысле хорошего обеда. Больше всего, конечно, жене Глафире Шмат-разум понравился. И стали они счастливо жить.
Как-то раз поутру король вышел на свой балкон, глянул на сине море и видит: на самом берегу дворец стоит, лучше королевского. А вокруг дворца сад.
Король крикнул коменданта Власьева:
Это что за новости? Кто посмел без моего ведома такие красоты возводить? Сломать, порушить немедленно.
Зачем ломать-рушить? - удивился Власьев. - Лучше отобрать-запретить.
Его разумный совет королю понравился. Послали гонцов узнать - кто посмел. Гонцы разведали, доложили:
Живёт там Федот-стрелец с женой и каким-то типом, которого один голос слышен, как он песни поёт. А целиком этого типа никто не видел.
Король пуще прежнего разгневался. Приказал собрать войска и идти на взморье: сад разорить, дворец разбить, а самого стрельца смерти предать!
Я, - говорит, - лично всё проконтролирую.
Усмотрел Федот, что идёт на него войско сильное, королевское, схватил топор «подаренный», тяп да ляп сделал - глядь, корабль в море стоит. С парусами, с пушками, с матросами боевыми.
Потом вынул рог, затрубил раз - повалила пехота, затрубил два - валит конница. Бегут к нему начальники из полков, ждут приказу.
Стрелец приказал воевать.
Тотчас заиграла музыка, ударили в барабаны, полки двинулись, конница поскакала.
Солдаты Федота-стрельца посильнее королевских оказались. Пехота ломит королевское войско, конница догоняет, в плен забирает. С корабля пушки по городу стреляют.
Король видит, что его армия бежит, бросился сам её останавливать - даже наперёд Власьева, - какое там! Не прошло и полчаса, как его убили.
Когда кончилось сражение, собрался народ и начал стрельца просить, чтобы он взял в свои руки всё государство. Он, конечно, к жене. Она говорит:
А чего, покоролевствуй, Феденька. Авось вытянешь.
Только он упирается, потому что побаивается:
Не вытяну я.
Жена Глафира его всё равно уговаривает:
Да не бойся ты, Феденька. Я слыхала, что в иных королевствах кухарки с государственными делами управляются.
Это Федота-стрельца убедило. Он согласился и сделался королём, а жена его - королевою.
Говорят, что в его королевстве никто не плутовал.
Тут и сказочке конец.
Кто прослушал - молодец.
А кто сам сумел прочесть -
Тому особенная честь.