Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. Но Он сказал им следующую притчу: кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет, а найдя, созовет подруг и соседок и скажет: порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму. Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся. Господь, допуская к Себе мытарей и грешников, как врач больных, делал то, для чего Он и воплотился. Но фарисеи, поистине грешники, на такое человеколюбие отвечали ропотом. Ибо они считали мытарей отвратительными, хотя сами поедали домы вдовиц и сирот. Что же Господь? Он был человеколюбив как до мытарей, так и до тех самых, которые поносили Его человеколюбие. Он не отвращается и от сих, как от неисцелимых и ропотников, но с кротостью врачует их, сказывая им притчу об овцах, и от действительного и наглядного убеждая их и обуздывая не досадовать на такое излитие благости. Ибо если об одной овце, неразумной и несозданной по образу Божию, когда ее найдут после потери, бывает столько радости, то сколько же более должно быть радости о человеке разумном, сотворенном по образу Божию? Притча, очевидно, под девяносто девятью овцами разумеет праведников, а под одной овцой - падшего грешника. Некоторые же под сотней овец разумеют все разумные твари, а под одной овцой - человека разумной природы, которую, когда она заблудилась, взыскал добрый пастырь, оставив девяносто девять в пустыне, то есть в вышнем, небесном месте. Ибо небо, отдаленное от мирского треволнения и исполненное всякого мира и тишины, есть пустыня. Господь, найдя эту погибшую овцу, положил ее на Свои плечи. Ибо Он понес наши болезни и грехи (Ис. 53, 4), и не тяготясь взял на Себя все наши бремена; Он уплатил все, чем мы должны были, и удобно и без труда спас нас (и довел) до самого дома, то есть до неба. И "созовет друзей и соседей", может быть, Ангелов, которых мы разумели и под овцами, в двояком отношении. Так как, с одной стороны, всякое созданное существо по отношению к Богу есть как бы бессловесное, поэтому Небесные силы могут быть названы овцами. Поскольку же, с другой стороны, они словесны, то есть разумны, и кажутся к Богу ближайшими прочих тварей, поэтому лики ангельских Сил можно разуметь под друзьями и соседями. И под "женщиной" разумей премудрость и силу Бога и Отца, Его Сына, который потерял одну драхму из словесных и по образу Его созданных тварей, то есть человека, и засвечивает светильник - Свою плоть. Ибо как светильник, будучи от земли, светом, который он принимает, совещает покрытое тьмой; так и плоть Господа, земная и подобная нашей, осияла светом Божества) которым она воспринята. И "дом выметен", то есть весь мир очистился от греха; ибо Христос взял грех мира на Себя. И "драхма", то есть царское изображение, "нашлась", и настала радость как для Самого Христа, нашедшего ее, так и для Горних Сил, которые суть подруги Его и соседки: "подруга", поскольку творят Его волю; "соседки", поскольку бестелесны. А я спрошу, не суть ли подруги Его - все Горние Силы, а соседки - ближайшие из них, как-то: престолы, херувимы и серафимы? Ибо обрати внимание на выражение: "созывает подруг и соседок". Оно, очевидно, указывает на два предмета, хотя это и может представиться не особенно нужным.

Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. И эта притча подобна предыдущим. И она под образом человека выводит Бога воистину человеколюбивого; под двумя сыновьями - два разряда людей, то есть праведников и грешников. И "сказал младший из них: дай мне следующую мне часть имения". Праведность есть древний удел человеческой природы, поэтому старший сын не вырывается из отеческой власти. А грех есть зло, впоследствии родившееся; поэтому и вырывается из-под родительской власти "младший" сын, который вырос с грехом, прившедшим впоследствии. И иначе: грешник называется "младшим" сыном, как нововводитель, отступник и возмутитель против отеческой воли. "Отче! дай мне следующую мне часть имения". "Имение" есть разумность, которой подчиняется и свобода. Ибо всякое разумное существо свободно. Господь дает нам разум, чтобы пользовались им свободно, как истинным нашим имением, и дает всем равно, ибо все равно разумны, самовластны. Но одни из нас пользуются сим достоинством согласно с назначением, а другие дарование Божие делают бесполезным. Под "имением" нашим можно разуметь и все вообще, что Господь дал нам, именно: небо, землю, всякую вообще тварь, Закон, пророков. Но младший сын увидел небо, - и обоготворил оное; увидел землю, - и почтил ее, а в Законе Его не хотел ходить и пророкам делал зло. Старший же сын всем этим воспользовался во славу Божию. Господь Бог, дав (все) это в равной мере, позволил (каждому) ходить (жить) по своему произволению, и никого не желающего служить Ему не принуждает. Ибо, если бы хотел принуждать, то не сотворил бы нас разумными и свободными. Младший сын все это в совокупности "расточил". И что было причиной? То, что он "пошел в дальнюю сторону". Ибо когда человек отступит от Бога и удалит от себя страх Божий, тогда он расточает все Божественные дары. Будучи близки к Богу, мы ничего не делаем такого, что достойно погибели, по сказанному: "Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь" (Пс. 15, 8). А удалившись и отступив от Бога, мы делаем и терпим всевозможное зло, по словам: "вот, удаляющие себя от Тебя гибнут" (Пс. 72, 27). Итак, неудивительно, что он расточил имение. Ибо добродетель имеет один предел и есть нечто единое, а злоба многочастна и производит много соблазна. Например, для мужества один предел, именно: когда, как и на кого должно употреблять гнев, а злобы два вида - страх и дерзость. Видишь ли, расточается разум и единство добродетели погибает? Когда это имение расточено и человек не живет ни по разуму, то есть по естественному закону, не последует Закону писанному и пророков не слушает, тогда наступает (для него) сильный голод, не голод хлеба, но голод слышания слова Господня (Ам. 8, 11). И он начинает "нуждаться", поскольку не боится Господа, но далеко отстоит от Него, тогда как боящимся Господа нет скудости (Пс. 33, 10). Почему же нет скудости боящимся Господа? Так как боящийся Господа крепко любит заповеди Его, поэтому слава и богатство в доме его, и он скорее по своей воле расточает и дает убогим (Пс. 111, 1. 3. 9). Так он далек от скудости! А кто далеко ушел от Бога и не имеет пред своими очами грозного Его лица, тот, неудивительно, будет испытывать нужду, поскольку в нем не действует никакое Божественное слово. И "пошел", то есть далеко зашел и укрепился в злобе, "пристал к одному из жителей страны той". "Соединяющийся с Господом есть один дух с Господом, а "совокупляющийся с блудницею", то есть с природой бесов, "становится одно тело с нею" (1 Кор. 6, 17. 16), всецело делаясь плотью и не имея в себе места для Духа, подобно жившим во дни потопа (Быт. 6, 3). "Жители той страны", отдаленной от Бога, без сомнения, суть бесы. - Успев и сделавшись сильным в злобе, он "пасет свиней", то есть и других учит злобе и грязной жизни. Ибо все находящие удовольствие в тине бесчестных дел и вещественных страстей суть свиньи. Глаза свиные никогда не могут смотреть вверх, имея такое странное устройство. Почему и пасущие свиней, если, поймав свинью, долго не могут укротить ее визг, загибают ей голову назад и таким образом умеряют ее визг. - Как человек, пришедший на такое зрелище, какого он никогда не видал, когда поднимает глаза (на сцену), бывает поражен и молчит, так глаза тех, кои воспитаны во зле, никогда не видят горнего. Сих-то пасет превосходящий многих во злобе, каковы: содержатели блудниц, начальники разбойников, мытарей. Ибо о всех такого рода людях можно сказать, что они пасут свиней. Несчастный сей "желает насытиться" грехом, но никто не дает ему сего насыщения. Ибо привыкший к злу не находит насыщения в нем. Удовольствие непостоянно, но как приходит, с тем вместе и отходит, и несчастный сей опять остается с пустотой (на душе). Ибо грех подобен "рожкам", имея сладость и горечь: на время он услаждает, но мучит навеки. Никто не даст насытиться злом тому, кто услаждается им. Да и кто даст ему насыщение и покой? Бог? Но при нем нет Его; ибо питающийся злом уходит далеко от Бога. Бесы? Но как они дадут, когда они о том особенно и стараются, чтоб никогда не было покоя и насыщения от зла?

Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. Со временем распутный пришел в себя. Ибо доколе он жил развратно, он был вне себя. Говорится, что он расточил имение, и справедливо: поэтому он вне себя. Ибо кто не управляется разумом, но живет как неразумный и других доводит до неразумия, тот вне себя, и не останется при своем имении, то есть при разуме. Когда же кто сообразит, в какое он впал бедствие, тогда он приходит в себя чрез размышление и обращение от блуждания вовне к покаянию. Под "наемниками", вероятно, разумеет оглашенных, которые, как еще непросвещенные, не успели еще сделаться сынами. А оглашенные, без сомнения, удовольствуются духовным хлебом с избытком каждодневно слушая чтения. И чтобы тебе знать различие между наемником и сыном, слушай. Три разряда спасающихся. Одни, как рабы, делают добро из страха суда. На это намекает Давид, когда говорит: "Трепещет от страха Твоего плоть моя, и судов Твоих я боюсь" (Пс. 118, 120). Другие - наемники; это, кажется, те, кои стараются благоугождать Богу из желания получить благо, как тот же Давид говорит: "Я приклонил сердце мое к исполнению уставов Твоих навек, до конца" (Пс. 118, 112). А третьи - сыны, то есть те, кои соблюдают заповеди Божии из любви к Богу, о чем опять тот же Давид свидетельствует: "Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем" (Пс. 118, 97). И опять; "руки мои буду простирать к заповедям Твоим, которые возлюбил" (Пс. 118, 48), а не "которых убоялся". И еще: "Дивны откровения Твои", и поскольку дивны, "потому хранит их душа моя" (Пс. 118, 129). Итак, когда тот, кто находился в разряде сынов, но потом чрез грех лишился сыновства, увидит, что другие наслаждаются Божественными дарованиями, причащаются Божественных Тайн и Божественного хлеба (а под названием наемников можно разуметь не только оглашенных, но и вообще членов церкви, находящихся не в первом чине); тогда он должен сказать сам себе сии слова сожаления: "сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода". Но "встану", то есть от падения греховного, "пойду к отцу моему и скажу ему: Отче! я согрешил против неба и пред тобою". Оставив небесное, я согрешил против оного, предпочтя ему презренное удовольствие, и вместо неба, своего отечества, выбрав лучше страну голодную. Ибо как тот, можно сказать, грешит против золота, кто предпочитает ему свинец, так тот грешит против неба, кто предпочитает ему земное. Ибо он, без сомнения, удаляется от пути, ведущего на небо. И заметь, что когда он грешил, тогда делал грех как бы не пред Богом, а когда раскаивается, тогда чувствует себя согрешившим пред Богом. "Встал и пошел к отцу своему". Ибо нам должно не только желать того, что угодно Богу, но и самым делом исполнять. - Ты видел теперь теплое покаяние, посмотри же и на милосердие отца, Он не дожидается, пока сын дойдет до него, но сам спешит навстречу и обнимает его. Ибо, будучи по природе Отцом, Бог есть Отец и по благости. Он весь всего обнимает сына, чтобы со всех сторон соединить его с Собой, как сказано: "и слава Господня будет сопровождать тебя" (Ис. 58, 8). Прежде, когда сын сам удалялся, время было и отцу удалиться от объятия. А когда сын приблизился чрез молитву и обращение, тогда благовременно стало и обнять его. Отец "пал на шею" сыну, показывая, что она, непокорная прежде, стала ныне покорной, и "целовал" его, обозначая примирение и освящая уста прежде осквернившегося, как бы некое преддверие, и чрез них ниспосылая освящение и вовнутрь.

А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Под "рабами" можешь разуметь Ангелов, так как они суть служебные духи, посылаемые на служение для достойных спасения (Евр. 1, 14), Ибо они обращающегося от злобы одевают в "лучшую" одежду, то есть или в прежнюю, которую мы носили прежде греха, одежду нетления, или в одежду лучшую всех прочих, какова одежда крещения. Ибо она первая надевается на меня, и чрез нее я снимаю с себя одежду неприличия, Под "рабами" можешь разуметь Ангелов и потому, что они служат при всем том, что совершается ради нас, и что мы освящаемся при посредстве их. Под "рабами" можешь разуметь и священников, так как они обращающегося одевают чрез крещение и учительское слово и надевают на него первую одежду, то есть Самого Христа. Ибо все мы, крестившиеся во Христа, облеклись во Христа (Гал. 3, 27). - И дает "перстень на руку", то есть печать христианства, которую мы получаем чрез дела. Ибо рука есть знак деятельности, а перстень - печати. Итак, крестившийся и вообще обращающийся от злобы, должен иметь на руке, то есть на всей деятельной силе, печать и признак христианина, чтобы мог показать, как обновился по образу создавшего его. Или иначе: под "перстнем" можешь разуметь залог Духа. Скажу так; Бог даст совершеннейшие блага тогда, когда наступит их время, а ныне, для уверения, как бы в виде залога будущих благ, дает нам такого рода дарования: одним - дар чудотворения, другим - дар учительства, иным - другой какой-нибудь дар. Принимая сии дары, мы с твердостью уповаем и на получение совершеннейших. Дается "обувь на ноги", чтобы они сохранились как от скорпионов, то есть от погрешностей, по-видимому, малых и тайных, как говорит Давид (Пс. 18, 13), однако ж, и тех смертоносных, так и от змей, считаемых видимо вредными, то есть от грехов. И иначе: удостоенному первой одежды дается обувь в знак того, что Бог делает его готовым благовествовать и служить на пользу другим. Ибо отличительное свойство христианина быть полезным для других. Кто есть упитанный "телец", закалаемый и едомый, это не трудно понять. Он есть, без сомнения, истинный Сын Божий. Поскольку Он Человек и принял на Себя плоть, по природе неразумную и скотоподобную, хотя и наполнил ее собственными совершенствами, поэтому назван Тельцом. Телец Сей не испытал ярма закона греховного, но есть Телец "откормленный", поскольку определен на сие Таинство прежде создания мира (1 Пет, 1, 20). Быть может, покажется изысканным то, что еще имеет быть сказано, однако ж, пусть будет сказано. Хлеб, который мы ломим, по виду своему состоит из пшеницы, поэтому может быть назван откормленным пшеницей, а по духовной стороне есть Плоть, поэтому может быть назван Тельцом, и таким образом Один и Тот же есть Телец и упитанный. Итак, всякий кающийся и делающийся сыном Божиим, особенно же восставленный и вообще от греха очищаемый, причащается Сего упитанного Тельца и бывает причиной веселья для Отца и рабов Его, Ангелов и священников: "Ибо был мертв и ожил, пропадал и нашелся". В том отношении, что он пребывает во зле, он был "мертв", то есть безнадежен, а по отношению к тому, что природа человеческая удобопреклонна и от злобы может обратиться к добродетели, он называется "пропадавшим". Ибо слово потерявшийся умереннее, чем мертвый.

Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся. Здесь дают пресловутый вопрос: как оказывается завистливым сын, который в прочих отношениях жил и служил отцу благоугодно? Но он решится, коль скоро сообразят, почему была сказана сия притча. Притча эта вместе с предыдущими сказана была, без сомнения, потому, что фарисеи, считавшие себя чистыми и праведными, роптали на Господа за то, что Он принимал блудниц и мытарей. Если же она сказана потому, что роптали фарисеи, которые, по-видимому, были праведнее мытарей, то смотри, что лицо сына, по-видимому, ропщущего, относится ко всем, кои соблазняются внезапным благополучием и спасением грешников. А это не есть зависть, но излитие человеколюбия Божия, непонятное для нас, а потому рождающее ропот. И Давид не выводит ли лица соблазняющихся миром грешников (Пс. 72, 3), подобно так и Иеремия, когда говорит: "почему путь нечестивых благоуспешен"? "Ты насадил их, и они укоренились"? (Иер. 12, 1-2). Все это свойственно слабому и бедному уму человеческому, который возмущается и приходит в недоумение при виде недостоинства, именно: благополучия людей порочных. Поэтому Господь настоящей притчей как бы так говорит фарисеям: пусть так, что вы, подобно этому сыну, праведны и благоугодны пред Отцом; но Я прошу вас, праведных и чистых, не роптать на то, что мы устрояем веселие за спасение грешника, ибо и он сын же. Итак, отсюда не зависть обнаруживается, но сей притчей Господь вразумляет фарисеев, чтобы они не досадовали на принятие грешников, хотя бы сами и были праведны и соблюдали всякую заповедь Божию. И нимало не удивительно, если мы огорчаемся принятием тех, кои кажутся недостойными. Человеколюбие Божие так велико и так обильно подает нам свои блага, что отсюда и ропот может родиться. Так мы говорим и в обычной беседе. Часто оказав кому-нибудь благодеяние, потом не получив благодарности от него, мы говорим: все порицают меня за то, что я так много облагодетельствовал тебя. Хотя, может быть, и никто не порицал нас, но, желая показать величие благодеяния, мы выдумываем это, - Рассмотрим же эту притчу по частям и как бы в кратком извлечении. Старший сын был "на поле", то есть в мире сем, возделывал свою землю, то есть плоть, чтобы она изобиловала хлебами, и сеял со слезами, чтобы пожать с весельем (Пс. 125, 5). Узнав о случившемся, он не хотел войти в общую радость. Но человеколюбивый Отец выходит, зовет его и сообщает ему, что причиной веселья является оживление мертвого, чего тот не знал, как человек соблазняющийся и обвиняющий Отца за то, что Он не дал ему и козленка, а для распутного заколол откормленного теленка. Что обозначается "козленком"? Можешь узнать из того, что всякий козленок причисляется к стороне левой и стороне грешников (Мф. 25, 33. 41). Итак, добронравный говорит Отцу: я проводил жизнь во всяком труде, терпел гонения, неприятности, оскорбления от грешников, и Ты никогда не заколол для меня и не убил козленка, то есть оскорбляющего меня грешника, чтобы я мог найти малую приятность. Например, Ахав был козел по отношению к Илии, Он гнал пророка, но Господь не предал тотчас сего козла на заклание, чтобы немного обрадовать Илию и успокоить с друзьями его пророками. Поэтому (Илия) и говорит Богу: "разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили" (3 Цар. 19, 14). По отношению к Давиду козлом был Саул и все клевещущие на него, которым Господь позволял искушать его, но которых не убивал для удовольствия Давида. Поэтому сей и говорит: "Доколе, Господи, нечестивые, доколе нечестивые торжествовать будут?" (Пс. 93, 3). Так и сей, представляемый в Евангелии, сын говорит: который постоянно в трудах, того ты не удостоил никакого утешения, ни даже не предал на заклание никого из оскорбляющих меня, а теперь так, без труда, спасаешь распутного! Итак, вся цель притчи сей, сказанной по поводу ропота фарисеев на Господа за принятие им грешников, состоит в том, чтобы научить нас не отвергать грешников и не роптать, когда Бог принимает их, хотя бы мы были и праведны. Младший сын - блудницы и мытари; старший сын - фарисеи и книжники, предположительно принимаемые за праведных. Бог как бы так говорит: пусть вы, действительно, праведны и не преступали никакого повеления, но неужели же не должно принимать тех, кои обращаются от зла? Подобных ропотников вразумляет Господь настоящей притчей. - Не безызвестно мне, что некоторые под старшим сыном разумели Ангелов, а под младшим - природу человеческую, возмутившуюся и не покорившуюся данной заповеди. Другие разумели под старшим израильтян, а под младшим - язычников. Но истинно то, что мы сейчас сказали, именно: что старший сын представляет собой лицо праведных, а младший - грешников и раскаивающихся, и все построение притчи составилось из-за фарисеев, которым Господь внушает, что они, хотя бы сами были и праведны, не должны огорчаться принятием грешников. Итак, никто да не оскорбляется судьбами Божиими, но да терпит и в том случае, когда делаются счастливыми и спасаются, по-видимому, грешники. Ибо почему знаешь? Может быть, тот, кого ты считаешь грешником, принес покаяние, и за то принят. А также быть может, что он имеет тайные добродетели, и ради их благоприятен в очах Божиих.

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! Дай мне следующую часть имения. И отец разрешил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю страну и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошёл, и пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему, и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного телёнка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил; пропадал и нашёлся. И начали веселиться! Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного телёнка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, сколько лет служу тебе и никогдане преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями своими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое и блудницами, пришёл, ты заколол для него откормленного телёнка. Он же сказал ему: сын мой! Ты всегда со мною, и всё мое твоё; а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой был мертв и ожил, пропадал и ожил.

Притча о блудном сыне показывает нам, во-первых, раскаяние и обращение грешника, и, во-вторых, - готовность милосердного Бога опять принять его к себе, как сына

Кого означает блудный сын ? - Грешника.

Какое значение имеет отделённая страна ? - Греховное состояние человека, удалившегося от Бога, Который есть источник блаженства.

Что означает здесь трата имения ? - Означает трату времени, здоровья и всех вообще благ среди порочной жизни.

Что означает здесь голод и лишение ? - Означает как то, что все земные порочные наслаждения пусты и неудовлетворяют бессмертного духа, так ровно и то, что за такими наслаждениями, и нередко, в жизни следуют болезни и бедствия.

Что значит, что блудный сын пришёл в себя? - То, что он одумался, вспомнил прежнюю счастливую жизнь в доме отца и начал скорбеть о ней и раскаиваться в удалении от дома родительского.

Что же он тогда сказал? - Встану, пойду к отцу своему, и прочее.

Чему это нас научает? - Тому, что недостаточно только сожалеть о своей греховной жизни, и нужно с твердою решимостью оставить её.

Что нам показывает привет отца ? - Неизреченную любовь Господа Бога не только к праведникам, но и к грешникам, и Его готовность к прощению их.

Каким образом могут грешники получить прощение от правосудного Бога? - Ради крестных страданий Искупителя нашего, Иисуса Христа.

Что значит перстень, одежда, обувь ? - значит возращение утраченного достоинства, которое грешник посредством исповеди и покаяния опять получает, в силу крестных заслуг Спасителя.

Что показывает нам упомянутое пиршество ? - Величайшую радость, какая бывает у Бога и Ангелов Его о едином кающемся грешнике.

Вообще эта притча убеждает нас неусыпно заботиться об истинном покаянии и, оставив греховную жизнь, обращаться к Богу, как к нежному Отцу, с полным доверием.

 1 Притчи: о потерянной овце; 8 потерянной драхме; 11 блудном сыне, его отце и брате.

1 Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его.

2 Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними.

3 Но Он сказал им следующую притчу:

4 кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдёт за пропавшею, пока не найдет её?

5 А найдя, возьмет её на плечи свои с радостью

6 и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: «порадуйтесь со мною: я нашёл мою пропавшую овцу» .

7 Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии .

8 Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет ,

9 а найдя, созовет подруг и соседок и скажет: «порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму» .

10 Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся .

11 Ещё сказал: у некоторого человека было два сына ;

12 и сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение .

13 По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно .

14 Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться ;

15 и пошёл, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней ;

16 и он рад был наполнить чрево своё рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему .

17 Придя же в себя, сказал: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода ;

18 встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою

19 и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» .

20 Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его .

21 Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим» .

22 А отец сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги ;

23 и приведите откормленного телёнка, и заколите; станем есть и веселиться!

24 ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться .

25 Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование ;

26 и, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?»

27 Он сказал ему: «брат твой пришёл, и отец твой заколол откормленного телёнка, потому что принял его здоровым» .

28 Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его .

29 Но он сказал в ответ отцу: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими ;

30 а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришёл, ты заколол для него откормленного телёнка» .

31 Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё ,

32 а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв, и ожил, пропадал, и нашелся» .

Нашли ошибку в тексте? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Евангелие от Луки, 15 глава

г. Иисус говорит о "потерянных" и грешниках, которые войдут в Царство (глава 15)

Вопреки учению книжников и фарисеев, Иисус снова подчеркивает, что в Царство Божие войдут многие "потерянные" и грешные люди. Здесь приведены, пожалуй, наиболее известные из Христовых притч: о потерянной овце, о потерянной драхме и о блудном сыне. Все три говорят об одном: Бог горячо заинтересован в покаянии грешников. Однако третья притча содержит в себе и нечто такое, чего нет в первых двух. В ней Иисус иносказательно говорит и о Самом Себе, Которого приняли "отверженные", но отвергли духовные вожди Израиля.

Лук. 15:1-2 . К великому негодованию книжников и фарисеев Иисус был близок к тем, кого они считали неисправимыми грешниками. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. Отвечая им, Христос рассказывает три притчи. Все три говорят о том, что пропавшее может быть найдено, и что в этом случае естественно радоваться.

Некоторые видят в этих притчах учение о том, что верующий, утративший общение с Богом, может восстановить его. Они говорят, что, поскольку нельзя потерять того, что не имел, то первые две притчи - о тех, кто ранее уже принадлежали Богу. Так же и сын, будучи таковым, не может перестать им быть, и поэтому третья притча опять-таки учит о восстановлении утраченных отношений с Богом.

Иначе понимают эти притчи те, кто видят в "потерянных" - неверующих, которые могут прийти ко Христу. Такое понимание "потерянных" кажется более верным по двум соображениям: 1) Иисус говорил эти притчи книжникам и фарисеям, которые отвергали Его весть о Царстве Божием. Их возмущало, что к Иисусу идут грешники, которые, слушая, верят Ему. Между тем, если бы в третьей притче речь шла только о восстановлении отношений с Богом ("заблудившихся" верующих), то две эти группы - законоучители и простой "грешный" люд - не могли бы быть одновременно представлены в ней. 2) Из стиха 22 следует, что возвратившийся сын получил новое положение в доме отца, которого прежде не имел.

Евреи были "детьми" Бога в том смысле, что состояли с Ним в особых взаимоотношениях, скрепленных заветом. При этом, однако, подразумевалось, что каждый из них должен был верить в Бога. На каждом, следовательно, лежала ответственность принять благовестие Иисуса и уверовать в то, что Он - Мессия, предлагавший народу обещанное Царство.

Лук. 15:3-7 . В притче о потерянной овце прямо говорится о той радости, которая бывает на небе, когда кается грешник. Иисус не говорит, что остальные девяносто девять овец не представляют ценности. Но подчеркивает значение той одной, которая отбилась от стада. Она-то и соответствует "грешникам", с которыми "ел" Иисус (стихи 1-2). Что касается девяносто девяти, то Христос уже и овцами их не называет (стих 7), но прямо - праведниками (каковыми они считали себя), не имеющими нужды в покаянии. Не ясно ли, что Он говорил о фарисеях!

Лук. 15:8-10 . Притча о потерянной драхме свидетельствует о радости Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся. Идея в ней совершенно та же, что и в первой притче, но особо подчеркнуто, сколь тщательно ведется поиск потерянного: …какая женщина… не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет потерянной драхмы (серебряная греческая монета, примерно соответствовавшая дневной "зарплате" труженика; в Новом Завете о "драхме" упоминается только здесь). Вывод из этой притчи был ясен слушателям Иисуса: грешники, которые "приближались к Нему", были весьма ценны в глазах Божиих.

Третьей притчей (о блудном сыне и его старшем брате) Иисус давал понять, что Бог всех людей зовет в Свое Царство.

Лук. 15:11 . У некоторого человека было два сына. По ходу притчи подчеркивается глубокое различие между этими сыновьями.

Лук. 15:12-20а . В этой части притчи говорится о поведении младшего сына. Требование, с которым он обратился к отцу, было совершенно необычным: Отче! дай мне следующую мне часть имения. "Имения", как правило, не делились на Востоке между детьми, пока отец в состоянии был управляться с хозяйством. Однако этот отец согласился и отдал сыну его часть наследства.

По прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно (водя компанию с блудницами, как следует из слов старшего сына, стих 30). Слушатели, очевидно, уловили тут намек на Самого Иисуса, Которого обвиняли в общении с блудницами и грешниками, ведшими разгульную жизнь, далекую от Бога. В отличие от младшего сына, старший все это время оставался с отцом и как будто бы не выходил из повиновения ему.

Когда же младший сын расточил все свое наследство, настал великий голод… в стране, где он жил, и пришлось ему наняться пасти свиней (занятие в глазах евреев особенно унизительное). Возможно, под "дальней стороной" (стих 13) Иисус подразумевал территорию, лежавшую на восток от Галилейского озера, где жили язычники, занимавшиеся разведением свиней (8:26-37). И он (блудный сын) рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи (речь, возможно, идет о плодах так называемого "рожкового дерева", но никто не давал ему. Пасть ниже, чем упал младший сын, было нельзя.

И тогда он одумался (стих 17) и решил возвратиться к отцу. В любом случае лучше было бы ему работать на отца, чем на чужого человека. Он надеялся, что отец примет его - пусть не как сына, а как работника.

Лук. 15:20б-24 . Далее описана реакция отца на возвращение сына. Ясно, он не переставал ждать его все время, пока его не было с ним, и потому, когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и побежав, пал ему на шею и целовал его. Отец не стал даже выслушивать всего, что говорил ему каявшийся сын.

Но приказал слугам своим поскорее приготовить хорошее угощение, чтобы отметить возвращение юноши; а еще - в знак того нового положения, которое отныне этот сын займет в его доме, - отец велел дать ему лучшую одежду и… перстень на руку его и обувь на ноги. Представляется, что Иисус намеренно снова вводит тут тему "пира".

Ведь пиршественное веселье и до этого неоднократно служило Ему символом грядущего Царства (13:29 сравните 14:15-24). Так что "угадать" значение этого "пира" слушателям Христа было нетрудно. Грешники (представленные в образе блудного сына) входят в Царство Божие, потому что "приближаются" к Христу, и Отец Небесный видит их, когда они "еще далеко". Сознающие свою потребность в Боге, они будут прощены Им.

Лук. 15:25-32 . Заключительная часть притчи говорит об отношении к происшедшему старшего сына, под которым подразумевались фарисеи и законоучители. К грешникам они относились точно так, как этот сын отнесся к возвратившемуся брату. Придя с работы в поле, старший сын, узнав о том, что произошло, осердился.

Не схоже ли это с "негодованием" книжников и фарисеев, которым проповеди Христа не нравились уже потому, что в них говорилось о "чужаках" (язычниках) и презираемых грешниках из их народа, которые будто бы войдут в Царство Божие. Подобно тому, как старший сын отказался принять участие в пире, устроенном отцом, и они отказывались войти в Царство, которое Иисус предлагал всем людям.

Интересно отметить, что Отец… вышед звал старшего сына на пир (стих 28). Так же и Христос не уклонялся от совместной трапезы с книжниками и фарисеями. Он не хотел закрыть нм доступ в Царствие Божие. Ибо пришел, чтобы звать в него каждого желающего войти.

Старший сын рассердился и потому, что ни разу не удостоился такой чести, как младший сын, хотя, по его словам, столько лет служил отцу и никогда не преступал приказания его (стих 29). Из этого упрека следует, что свои отношения с отцом он строил на "деловой основе". Старший сын работал на отца не из любви к нему, а в расчете на награду.

Отец ответил ему, что в его распоряжении всегда имелось то, что было в доме, и теперь ему следовало бы радоваться вместе с отцом возвращению брата. Слова ты всегда со Мною, и все Мое твое отражают привилегированное положение религиозных вождей в среде избранного Богом народа. Им был дан закон, и они призваны были стоять на страже его (Рим. 3:1-2; 9:4). Вместо того, чтобы "роптать", они должны были приветствовать присоединение и других людей к Царству Божиему.

Комментарий к книге

Комментарий к разделу

11-32 Притча о человеке и его свободе, а также о взаимоотношениях всего человеческого рода с Богом. При чтении ее следует помнить, что для слушателей Христа, живших патриархальным укладом, уход сына от отца считался тяжким проступком. "Свиней " - намек на языческий, греховный образ жизни младшего сына. "Рожками " - стручками рожкового дерева, употреблявшиеся в Палестине для корма свиней. Старший сын олицетворяет внешне благочестивых людей, не нарушающих предписаний Закона и гордящихся своей "праведностью" (ст Лк 15:29 ); они не радуются обращению грешников, а испытывают к ним завистливое и ревнивое чувство (ср Лк 15:2 ). Им противополагается бесконечное милосердие Божие к раскаявшейся душе.

1. Лука, «врач возлюбленный», был одним из ближайших сподвижников ап. Павла (Кол 4:14). Согласно Евсевию (Церк Ист 3 4), он происходил из Антиохии сирийской и был воспитан в греческой языческой семье. Он получил хорошее образование и стал врачом. История его обращения неизвестна. По-видимому, оно произошло после его встречи с ап Павлом, к которому он присоединился ок. 50 г. Он посетил с ним Македонию, малоазийские города (Деян 16:10-17 ; Деян 20:5-21:18) и остался при нем во время его пребывания под стражей в Кесарии и в Риме (Деян 24:23 ; Деян 27 ; Деян 28 ; Кол 4:14). Повествование Деян доведено до 63 г. О жизни Лк в последующие годы не имеется достоверных данных.

2. До нас дошли очень древние сведения, подтверждающие, что третье Евангелие написано Лукой. Св Ириней (Против Ересей 3, 1) пишет: «Лука, спутник Павла, изложил преподанное Апостолом Евангелие в отдельной книге». По словам Оригена, «третье Евангелие — от Луки» (см Евсевий, Церк. Ист 6, 25). В дошедшем до нас перечне священных книг, признаваемых каноническими в Римской церкви со II в., отмечено, что Лука написал Евангелие от имени Павла.

Исследователи 3-его Евангелия единогласно признают писательский талант его автора. По оценке такого знатока античности, как Эдуард Майер, ев. Лука — один из лучших писателей своего времени.

3. В предисловии к Евангелию Лука говорит, что он пользовался ранее написанными «повествованиями» и свидетельствами очевидцев и служителей Слова с самого начала (Лк 1:2). Написал он его, по всей вероятности, до 70 г. Свой труд он предпринял «по тщательном исследовании всего с начала» (Лк 1:3). Продолжением Евангелия являются Деян, куда евангелист включил и свои личные воспоминания (начиная с Деян 16:10 , рассказ часто ведется от первого лица).

Главными его источниками были, очевидно, Мф, Мк, не дошедшие до нас рукописи, получившие название «логии», и устные предания. Среди этих преданий особое место занимают рассказы о рождении и детстве Крестителя, которые сложились в кругу почитателей пророка. В основе повествования о младенчестве Иисуса (главы 1 и 2) лежит, по-видимому, священное предание, в котором слышится еще голос самой Девы Марии.

Не будучи палестинцем и обращаясь к христианам из язычников, Лука обнаруживает меньшее, чем Мф и Ин, знание обстановки, в которой происходили евангельские события. Но как историк он стремится уточнить хронологию этих событий, указывая на царей и правителей (напр Лк 2:1 ; Лк 3:1-2). В Лк включены молитвы, бывшие, по мнению комментаторов, в употреблении у первых христиан (молитва Захарии, песнь Богородицы, песнь ангелов).

5. Лука рассматривает жизнь Иисуса Христа как путь к добровольной смерти и победе над ней. Только у Лк Спаситель назван κυριος (Господь), как было принято в первохристианских общинах. Евангелист неоднократно говорит о действии Духа Божия в жизни Девы Марии, Самого Христа и позднее — апостолов. Лк передает атмосферу радости, надежды и эсхатологического ожидания, в которой жили первые христиане. Он с любовью живописует милосердный облик Спасителя, ярко проявившийся в притчах о милосердном самарянине, о блудном сыне, о потерянной драхме, о мытаре и фарисее.

Как ученик ап. Павла Лк подчеркивает вселенский характер Евангелия (Лк 2:32 ; Лк 24:47); родословие Спасителя он ведет не от Авраама, а от праотца всего человечества (Лк 3:38).

ВВЕДЕНИЕ К КНИГАМ НОВОГО ЗАВЕТА

Священное Писание Нового Завета было написано по-гречески, за исключением Евангелия от Матфея, которое, по преданию, было написано по-древнееврейски или по-арамейски. Но так как этот древнееврейский текст не сохранился, греческий текст считается подлинником и для Евангелия от Матфея. Таким образом, только греческий текст Нового Завета — подлинник, а многочисленные издания на разных современных языках всего мира являются переводами с греческого подлинника.

Греческий язык, на котором был написан Новый Завет, уже не был классическим древнегреческим языком и не являлся, как раньше думали, особым новозаветным языком. Это — разговорный повседневный язык первого века по Р.Х., распространившийся в греко-римском мире и известный в науке под названием «κοινη», т.е. «обычное наречие»; все же и стиль, и обороты речи, и образ мыслей священных писателей Нового Завета обнаруживают древнееврейское или арамейское влияние.

Подлинный текст НЗ дошел до нас в большом количестве древних рукописей, более или менее полных, числом около 5000 (с 2-го по 16-й век). До последних лет самые древние из них не восходили далее 4-го века no P.X. Но за последнее время было открыто много фрагментов древних рукописей НЗ на папирусе (3-го и даже 2-го в). Так напр, манускрипты Бодмера: Ев от Ин, Лк, 1 и 2 Петр, Иуд — были найдены и опубликованы в 60-х годах нашего столетия. Кроме греческих рукописей, у нас имеются древние переводы или версии на латинский, сирийский, коптский и др. языки (Vetus Itala, Peshitto, Vulgata и др.), из которых самые древние существовали уже со 2-го века по Р.Х.

Наконец, сохранились многочисленные цитаты Отцов Церкви на греческом и других языках в таком количестве, что если бы текст Нового Завета был утрачен и все древние рукописи были уничтожены, то специалисты могли бы восстановить этот текст по цитатам из творений святых Отцов. Весь этот обильный материал дает возможность проверять и уточнять текст НЗ и классифицировать его различные формы (т.н. текстуальная критика). По сравнению с любым древним автором (Гомером, Эврипидом, Эсхилом, Софоклом, Корнелием Непосом, Юлием Цезарем, Горацием, Вергилием и др) наш современный — печатный — греческий текст НЗ находится в исключительно благоприятном положении. И по количеству манускриптов, и по краткости времени, отделяющего древнейшие из них от оригинала, и по числу переводов, и по их древности, и по серьезности и объему проведенных над текстом критических работ он превосходит все остальные тексты (подробности см в «Сокрытые сокровища и новая жизнь», археологические открытия и Евангелие, Bruges, 1959, стр 34 слл). Текст НЗ в целом зафиксирован совершенно неопровержимо.

Новый Завет состоит из 27 книг. Издателями они подразделены на 260 глав неравной длины для облечения ссылок и цитат. В подлинном тексте этого подразделения нет. Современное деление на главы в Новом Завете, как и во всей Библии, часто приписывалось доминиканцу кардиналу Гуго (1263 г.), который выработал его, составляя симфонию к латинской Вульгате, но теперь думают с большим основанием, что это подразделение восходит к архиепископу Кентерберийскому Стефану Лангтону, умершему в 1228 году. Что же касается подразделения на стихи, принятого теперь во всех изданиях Нового Завета, то оно восходит к издателю греческого новозаветного текста, Роберту Стефану, и было им введено в его издание в 1551 году.

Священные книги Нового Завета принято обычно разделять на законоположительные (Четвероевангелие), историческую (Деяния Апостолов), учительные (семь соборных посланий и четырнадцать посланий апостола Павла) и пророческую: Апокалипсис или Откровение ев Иоанна Богослова (см Пространный Катехизис свт. Филарета Московского).

Однако современные специалисты считают такое распределение устаревшим: на самом деле все книги Нового Завета — и законоположительные, и исторические и учительные, а пророчество есть не только в Апокалипсисе. Новозаветная наука обращает большое внимание на точное установление хронологии евангельских и других новозаветных событий. Научная хронология позволяет читателю с достаточной точностью проследить по Новому Завету жизнь и служение Господа нашего Иисуса Христа, апостолов и первоначальной Церкви (см Приложения).

Книги Нового Завета можно распределить следующим образом:

1) Три так называемых синоптических Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и, отдельно, четвертое: Евангелие от Иоанна. Новозаветная наука уделяет много внимания изучению взаимоотношений трех первых Евангелий и их отношению к Евангелию от Иоанна (синоптическая проблема).

2) Книга Деяний Апостолов и Послания апостола Павла («Corpus Paulinum»), которые обычно подразделяются на:

а) Ранние Послания: 1-ое и 2-ое к Фессалоникийцам.

б) Большие Послания: к Галатам, 1-ое и 2-ое к Коринфянам, к Римлянам.

в) Послания из уз, т.е. написанные из Рима, где ап. Павел находился в заключении: к Филиппийцам, к Колоссянам, к Ефесянам, к Филимону.

г) Пастырские Послания: 1-ое к Тимофею, к Титу, 2-ое к Тимофею.

д) Послание к Евреям.

3) Соборные Послания («Corpus Catholicum»).

4) Откровение Иоанна Богослова. (Инигда в НЗ выделяют «Corpus Joannicum», т.е. все, что написал ап Ин для сравнительного изучения его Евангелия в связи с его посланиями и кн Откр).

ЧЕТВЕРОЕВАНГЕЛИЕ

1. Слово «евангелие» (ευανγελιον) на греческом языке означает «радостная весть». Так называл Свое учение Сам Господь наш Иисус Христос (Мф 24:14 ; Мф 26:13 ; Мк 1:15 ; Мк 13:10 ; Мк 14:9 ; Мк 16:15). Поэтому для нас «евангелие» неразрывно связано с Ним: оно есть «благая весть» о спасении, дарованном миру через воплотившегося Сына Божия.

Христос и Его апостолы проповедовали евангелие, не записывая его. К середине 1-го века эта проповедь была закреплена Церковью в стойкой устной традиции. Восточный обычай запоминать наизусть изречения, рассказы и даже большие тексты помог христианам апостольской эпохи точно сохранить незаписанное Первоевангелие. После 50-х годов, когда очевидцы земного служения Христа стали один за другим уходить из жизни, возникла потребность записать благовествование (Лк 1:1). Таким образом «евангелие» стало обозначать зафиксированное апостолами повествование о жизни и учении Спасителя. Оно читалось на молитвенных собраниях и при подготовке людей ко крещению.

2. Важнейшие христианские центры 1-го века (Иерусалим, Антиохия, Рим, Ефес и др.) имели свои собственные Евангелия. Из них только четыре (Мф, Мк, Лк, Ин) признаны Церковью богодухновенными, т.е. написанными под непосредственным воздействием Святого Духа. Они называются «от Матфея», «от Марка» и т.д. (греч. «ката» соответствует рус. «по Матфею», «по Марку» и т.д.), ибо жизнь и учение Христа изложены в данных книгах этими четырьмя священнописателями. Их евангелия не были сведены в одну книгу, что позволило видеть евангельскую историю с различных точек зрения. Во 2-м веке св. Ириней Лионский называет евангелистов по именам и указывает на их евангелия как на единственно канонические (Против ересей 2, 28, 2). Современник ев Иринея Татиан предпринял первую попытку создать единое евангельское повествование, составленное из различных текстов четырех евангелий, «Диатессарон», т.е. «евангелие от четырех».

3. Апостолы не ставили себе целью создать исторический труд в современном смысле этого слова. Они стремились распространять учение Иисуса Христа, помогали людям уверовать в Него, правильно понимать и исполнять Его заповеди. Свидетельства евангелистов не совпадают во всех подробностях, что доказывает их независимость друг от друга: свидетельства очевидцев всегда носят индивидуальную окраску. Святой Дух удостоверяет не точность деталей описанных в евангелии фактов, а духовный смысл, заключающийся в них.

Встречающиеся в изложении евангелистов незначительные противоречия объясняются тем, что Бог предоставил священнописателям полную свободу в передаче тех или иных конкретных фактов применительно к разным категориям слушателей, что еще более подчеркивает единство смысла и направленности всех четырех евангелий (см также Общее введение, стр 13 и 14).

Скрыть

Комментарий к текущему отрывку

Комментарий к книге

Комментарий к разделу

11 В прекрасной притче о блудном сыне Христос также дает ответ на возражения фарисеев по поводу благосклонного отношения Христа к мытарям и грешникам (ст. 2 ). Как отец, обнимающей возвратившегося к нему непокорного сына, Бог принимает кающегося грешника с великой радостью. Обыкновенным людям непонятна эта радость, — и это прекрасно изображено под видом ропота оставшегося в доме отца сына, когда он узнал, как ласково принял его отец его вернувшегося брата. Таким образом, цель притчи очень ясна: Христос хочет показать, что Он, как и Бог, любит грешников и хочет спасти их, а фарисеи этому противятся и поступают в этом случае совершенно безжалостно в отношении к этим грешникам, которые им — братья. Напрасно поэтому искать какого-либо другого смысла в этой притче, и все аллегорические изъяснения ее могут иметь только духовно-нравственное применение, но не находят для себя прямого основания в самой притче. А таких опытов изъяснения очень много. Так одни толкователи разумеют под старшим сыном — иудеев, а под младшим, блудным, — язычников (Августин , а из новых — Баур , Швеглер , Ричль и др.) в их отношении к христианству. При этом аллегоризация простираема была означенными толкователями и на отдельные пункты притчи. Другие — под обоими братьями разумеют фарисеев и мытарей (Годэ , Гебель , Кейль ), или праведных и грешных... (Мейер ).

12 По еврейскому наследственному праву, младший сын по смерти отца получал половину того, что шло в пользу старшего (Втор 21:17 ). Отец мог и не давать сыну заранее его часть, но все-таки, по своему соображению, нашел нужным удовлетворить просьбу сына и заранее разделил имение между обоими сыновьями, причем остался владетелем доли, предназначенной старшему, который по-прежнему оставался у отца в подчинении (ст. 29-31).

13 По прошествии немногих дней . Тренч видит в этом признак некоторой деликатности в отношении к отцу со стороны младшего сына (с. 329): он стеснялся сразу же оставить отцовский дом. Но можно в этих словах видеть указание и на то, что, по получении имения, в младшем сыне очень скоро возбудилась жажда пожить в свое удовольствие вдали от отца.

Собрав все — именно то, что он получил как свою наследственную часть — и вещи, и деньги.

Живя распутно (ἀσώτως — из ἀ — отриц. частица и σώζω — спасаю). У классиков это выражение означает расточителей отцовского наследства. Поэтому младшего сына называют иногда и «расточительным сыном». Правильнее это выражение принимать за обозначение беспечной распущенной жизни в самом широком смысле этого слова.

14-16 Младший сын скоро прожил свое состояние, а в это время по всей стране, где он очутился, начался голод. Нечем ему было питаться, и он должен был наняться к одному жителю той страны в пастухи стада свиней. Это занятие — самое низкое с точки зрения иудея, который свинью, по закону, считал нечистым животным. Но хозяин, очевидно, мало давал своему пастуху пищи, и тот принужден был рвать стручки с так называемого «хлебного дерева Иоанна Крестителя». Стручки эти имели форму рожков, почему и названы здесь рожками (τ. κεράτια ). Их ели и свиньи.

Но никто не давал ему — т. е. но никто не обращал внимания на его голод и настоящей пищи ему не давали.

17 Пришедши же в себя . Нужда заставила блудного сына одуматься и поезде всего вспомнить об отцовском доме, о котором он совсем забыл и который теперь представился ему во всем своем контрасте с его настоящим положением. Там даже наемники имеют много хлеба, а он, сын хозяина этого дома, здесь умирает с голоду! Поэтому он решается пойти к отцу своему и покаяться пред ним в том, что оставил его.

18 Против неба . Небо представляется здесь как местопребывание Божества и чистых духов — оно, можно сказать, олицетворяется. Высший небесный мир представляется оскорбленным грехами блудного сына.

И пред тобою . Так как грешим мы в собственном смысле только против Бога (Пс 50:4 ), то если сын здесь называет себя согрешившим пред лицом отца (ἐνώπιόν σου ), то понимает в этом случае отца как представителя Бога. Или же это выражение можно расширить так: «и вот я как грешник стою пред тобою».

20-24 Блудный сын тотчас же исполнил свое намерение и пошел к отцу. Тот издали еще увидал его и бросился к нему навстречу, обнял его и целовал его. При виде такой любви сын не мог произнести просьбу о том, чтобы отец принял его в наемники. Он только выразил раскаяние пред отцом своим. На это раскаяние отец ответил приказанием слугам, чтобы те принесли первую, т. е. самую дорогую какая была в доме одежду (στολὴ — длинная и широкая одежда людей знатных Мк 12:38 ; 16:5 ; Откр 6:11 ).

22 Перстень и обувь — знаки свободного человека (рабы ходили босыми). Это означало, что вернувшийся сын становится снова членом отцовского дома.

24 Был мертв и ожил . Смерть — это пребывание в грехе, оживление — раскаяние (Евфимий Зигабен ).

25-28 Старший сын, обидевшись на отца за такое принятие его недостойного, по его мнению, брата, — это не фарисеи и не законники, которые всю сущность добродетели полагали в исполнении буквы закона: разве можно к ним отнести слова отца в 31-м стихе? Это — просто хороший сын, благонравный, но не без некоторой гордости своею добродетелью (ст. 29 ) и не без чувства зависти к предпочтению, оказанному отцом его брату.

25 Пение и ликование (συμφωνίας καὶ χορω̃ν ) — пение и пляска, что производилось обыкновенно наемными певцами и танцорами (ср. примеч. к Мф 14:6 ) при пиршествах.

27 Принял его здоровым , — т. е. на радости, что тот вернулся в полном здоровье.

29 Не дал мне и козленка — правильнее перевести: «а мне — такому хорошему и послушному — ты не дал козленка», который, конечно, гораздо дешевле, чем откормленный теленок. Здесь выражается болезненное чувство самолюбия.

30 А когда этот сын твой — правильнее: а когда сын твой (он не хочет сказать: брат мой), вот этот (οὑ̃τος ) — выражение презрения.

31-32 Отец смягчает или хочет смягчить оскорбившегося сына.

Сын мой — правильнее: чадо (τέκνον ) — выражение ласки и нежной любви.

Ты всегда со мною , т. е. что тебе сердиться, когда ты всегда находился вместе со мною, тогда как брат твой скитался где-то вдали, не пользуясь отцовской лаской, и когда все в доме собственно уже твое: ты получишь все один после моей смерти.

Тренч видит в притче «некоторую недосказанность», потому что Господь не объявляет, до конца ли старший сын упорствовал и не хотел войти в дом (с. 354). Точно также И. Вейсу представляется нужным, чтобы в притче была указана дальнейшая судьба раскаявшегося сына... Но, собственно говоря, этого досказывать не представляло нужды. Ведь главная мысль притчи состоит в том, что Бог любит грешников и с радостью принимает их к себе, а эта мысль вполне закончена приведением слов отца к старшему сыну. Все прочее — и поведение дальнейшее старшего брата, и судьба младшего — для существа дела не имеет никакого значения...

Вейс старается найти в притче о блудном сыне ту мысль, что для спасения человека достаточно одной любви Божией; в притче — говорит он — нет ни малейшего намека на крест Христов и на необходимость искупления. Пусть грешник раскается — и Бог сейчас же простит, без всякой искупительной жертвы... Эта мысль усматриваема была в притче еще унитариями (социнианами), — так думали и германские рационалисты 19-го века. Но Тренч справедливо говорит, что нельзя требовать от притчи, чтобы она содержала в себе целое христианское учение о спасении (с. 339). А что Христос не мог иметь подобной мысли о ненужности искупления через Его собственную смерть, так это ясно видно из Его слов, сказанных незадолго пред произнесением этой притчи: «крещением должен Я креститься» (см. Лк 12:50 ).

Личность писателя Евангелия. Евангелист Лука, по сказаниям, сохранившимся у некоторых древних церковных писателей (Евсевия Кесарийского, Иеронима, Феофилакта, Евфимия Зигабена и др.), родился в Антиохии. Имя его, по всей вероятности, представляет собою сокращение римского имени Люцилий. Был ли он по происхождению иудей, или же язычник? На этот вопрос отвечает то место из послания в Колоссянам, где ап. Павел отличает Луку от обрезанных (Лк 4:11-14) и, следовательно, свидетельствует о том, что Лука был родом язычник. Можно с уверенностью предположить, что, прежде чем вступить в Церковь Христову, Лука был иудейским прозелитом, так как он очень хорошо знаком с иудейскими обычаями. По своей гражданской профессии Лука был врач (Кол 4:14), а предание церковное, хотя и довольно позднее, говорит, что он занимался и живописью (Никифор Каллист. Церк. истор. II, 43). Когда и как он обратился ко Христу — неизвестно. Предание о том, что он принадлежал к числу 70-ти апостолов Христовых (Епифаний. Панарий, haer. LI, 12 и др.), не может быть признано заслуживающим доверия ввиду ясного заявления самого Луки, который не включает себя в число свидетелей жизни Христа (Лк 1:1 и сл.). Он выступает в первый раз спутником и помощником ап. Павла во время второго миссионерского путешествия Павла. Это имело место в Троаде, где, может быть, до этого и жил Лука (Деян 16:10 и сл.). Затем он был с Павлом в Македонии (Деян 16:11 и сл.) и, во время третьего путешествия, в Троаде, Милете и др. местах (Деян 24:23 ; Кол 4:14 ; Флм 1:24). Он сопровождал Павла и в Рим (Деян 27:1-28 ; ср. 2 Тим 4:11). Затем сведения о нем прекращаются в писаниях Нового Завета и только сравнительно позднее предание (Григорий Богослов) сообщает о его мученической кончине; его мощи, по свидетельству Иеронима (de vir. ill. VII), при имп. Констанции перенесены были из Ахаии в Константинополь.

Происхождение Евангелия от Луки. По сообщению самого евангелиста (Лк 1:1-4), Евангелие свое он составил на основании предания очевидцев и изучения письменных опытов изложения этого предания, стремясь дать сравнительно подробное и правильное упорядоченное изложение событий евангельской истории. И те труды, какими пользовался ев. Лука, составлены были на основании апостольского предания, — но тем не менее, они казались ев. Луке недостаточными для той цели, какую имел он при составлении своего Евангелия. Одним из таких источников, может быть даже главным источником, послужило для Ев. Луки Евангелие Марка. Говорят даже, что огромная часть Евангелия Луки находится в литературной зависимости от Ев. Марка (это именно доказывал Вейс в своем труде о Ев. Марка посредством сличения текстов этих обоих Евангелий).

Некоторые критики пытались еще поставить Евангелие Луки в зависимость от Евангелия Матфея, но эти попытки оказались крайне неудачными и в настоящее время уже почти не повторяются. Если о чем и можно сказать с уверенностью, так это о том, что в некоторых местах Ев. Лука пользуется таким источником, который сходится с Евангелием Матфея. Это нужно сказать преимущественно об истории детства Иисуса Христа. Характер изложения этой истории, самая речь Евангелия в этом отделе, очень напоминающая собою произведения иудейской письменности, заставляют предположить, что Лука здесь пользовался иудейским источником, который стоял довольно близко к истории детства Иисуса Христа, излагаемой в Евангелии Матфея.

Наконец, еще в древнее время высказано было предположение, что ев. Лука, как спутник ап. Павла, изложил «Евангелие» именно этого апостола (Ириней. Против ерес. III, 1; у Евсевия Кесарийского, V, 8). Хотя это предположение очень вероятно и сходится с характером Евангелия Луки, который, по-видимому, намеренно выбирал такие повествования, какие могли доказывать общую и основную мысль Евангелия Павла о спасении язычников, тем не менее собственное заявление евангелиста (1:1 и сл.) на этот источник не указывает.

Повод и цель, место и время написания Евангелия. Евангелие от Луки (и книга Деяний) было написано для некоего Феофила, чтобы дать ему возможность убедиться в том, что преподанное ему христианское учение покоится на твердых основах. Много предположений детали о происхождении, профессии и месте жительства этого Феофила, но все эти предположения не имеют для себя достаточных оснований. Можно только сказать, что Феофил был человек знатный, так как Лука называет его «достопочтенным» (κράτ ιστε 1:3), а из характера Евангелия, близко стоящего в характеру учения ап. Павла, естественно выводит заключение, что Феофил был обращен в христианство апостолом Павлом и, вероятно, ранее был язычником. Можно принять также свидетельство « Встреч» (сочинение, приписываемое Клименту Римскому, X, 71), что Феофил был житель Антиохии. Наконец, из того обстоятельства, что в книге Деяний, написанной для того же Феофила, Лука не делает разъяснения упоминаемых в истории путешествия ап. Павла в Рим местностей (Деян 28:12.13.15), можно заключать, что Феофил был хорошо знаком с названными местностями и, вероятно, неоднократно сам ездил в Рим. Но нет сомнения, что Евангелие свое ев. Лука писал не для одного Феофила, а для всех христиан, которым было важно ознакомиться с историей жизни Христа в таком систематическом и проверенном виде, какой эта история имеется в Евангелии Луки.

Что Евангелие от Луки во всяком случае написано для христианина или, правильнее, для христиан из язычников, это ясно видно из того, что евангелист нигде не выставляет Иисуса Христа как по преимуществу ожидавшегося евреями Мессию и не стремится к тому, чтобы указывать в деятельности и учении Христа исполнение мессианских пророчеств. Вместо этого мы находим в третьем Евангелии многократные указания на то, что Христос есть Искупитель всего человеческого рода и что Евангелие предназначено для всех народов. Такая мысль высказана уже праведным старцем Симеоном (Лк 2:31 и сл.), а затем проходит в родословии Христа, которое у ев. Луки доведено до Адама, родоначальника всего человечества и которое, следовательно, показывает, что Христос принадлежит не одному иудейскому народу, а всему человечеству. Затем, начиная изображать галилейскую деятельность Христа, ев. Лука ставит на первом плане отвержение Христа Его согражданами — жителями Назарета, в чем Господь указал черту, характеризующую отношение евреев к пророкам вообще — отношение, в силу которого пророки уходили к язычникам из еврейской земли или же оказывали свое расположение язычникам (Илия и Елисей Лк 4:25-27). В Нагорной беседе ев. Лука не приводит изречений Христа о Его отношении к закону (к Лк 1:20-49) и фарисейской праведности, а в наставлении апостолам опускает запрещение апостолам проповедовать язычникам и самарянам (Лк 9:1-6). Наоборот, он один только рассказывает о благодарном самарянине, о милосердном самарянине, о неодобрении Христом неумеренного раздражения учеников против не принявших Христа самарян. Сюда же нужно отнести разные притчи и изречения Христа, в которых есть большое сходство с тем учением о праведности от веры, какое ап. Павел провозвещал в своих посланиях, написанных к церквам, составившимся преимущественно из язычников.

Влияние ап. Павла и желание разъяснить всеобщность спасения, принесенного Христом, несомненно, оказали большое влияние на выбор материала для составления Евангелия от Луки. Однако нет ни малейшего основания предполагать, чтобы писатель проводил в своем труде чисто субъективные воззрения и отступал от исторической правды. Напротив, мы видим, что он дает место в своем Евангелии и таким повествованиям, которые сложились, несомненно, в иудейско-христианском кругу (история детства Христа). Напрасно поэтому приписывают ему желание приспособить иудейские представления о Мессии к воззрениям ап. Павла (Целлер) или еще желание возвысить Павла пред двенадцатью апостолами и Павлове учение пред иудео-христианством (Баур, Гильгенфельд). Такому предположению противоречит содержание Евангелия, в котором есть немало отделов, идущих вразрез с таким предполагаемым желанием Луки (это, во-первых, история рождества Христа и детства Его, а затем такие части: Лк 4:16-30 ; Лк 5:39 ; Лк 10:22 ; Лк 12:6 и сл.; Лк 13:1-5 ; Лк 16:17 ; Лк 19:18-46 и др. (Чтобы примирить свое предположение с существованием в Евангелии от Луки таких отделов, Бауру пришлось прибегнуть к новому предположению, что в своем настоящем виде Евангелие от Луки есть дело рук какого-нибудь позже жившего лица (редактора). Гольстен, видящий в Евангелии от Луки соединение Евангелий Матфея и Марка, полагает, что Лука имел целью объединить иудео-христианское и Павлово воззрения, выделив из них иудаистическое и крайне-Павлово. Такой же взгляд на Евангелие от Луки, как на труд, преследующий чисто примирительные цели двух боровшихся в первенствующей Церкви направлений, продолжает существовать и в новейшей критике апостольских писаний. Иог. Вейс в своем предисловии к толкованию на Ев. Луки (2-ое изд. 1907 г.) приходить к такому выводу, что это Евангелие никак нельзя признать преследующим задачу возвышения павлинизма. Лука проявляет свою полную «беспартийность», и если у него есть частые совпадения в мыслях и выражениях с посланиями апостола Павла, то это объясняется только тем, что к тому времени, когда Лука писал свое Евангелие, эти послания были уже широко распространены во всех церквах. Любовь же Христа к грешникам, на проявлениях которой так часто останавливается ев. Лука, не есть что-либо особенно характеризующее Павлове представление о Христе: напротив, все христианское предание представляло Христа именно таким любящим грешников...

Время написания Евангелия от Луки у некоторых древних писателей относилось к очень раннему периоду в истории христианства — еще ко времени деятельности ап. Павла, а новейшие толкователи в большинстве случаев утверждают, что Евангелие Луки было написано незадолго до разрушения Иерусалима: в то время, когда кончилось двухлетнее пребывание ап. Павла в римском заключении. Есть, впрочем, мнение, поддерживаемое довольно авторитетными учеными (напр., Б. Вейсом), что Евангелие от Луки написано уже после 70-го года, т. е. по разрушении Иерусалима. Это мнение хочет найти для себя основу, главным образом, в 21-й гл. Евангелия от Луки (ст. 24 и сл.), где разрушение Иерусалима предполагается будто бы как факт уже совершившийся. С этим, будто, согласно и представление, какое Лука имеет о положении христианской Церкви, как находящейся в весьма угнетенном состоянии (ср. Лк 6:20 и сл.). Впрочем, по убеждению того же Вейса, нельзя происхождение Евангелия относить и далее 70-х годов (как делают, наприм., Баур и Целлер, полагающее происхождение Евангелия Луки в 110-130 гг. или как Гильгенфельд, Кейм, Фолькмар — в 100-м г.). Относительно этого мнения Вейса можно сказать, что оно не заключает в себе ничего невероятного и даже, пожалуй, может найти для себя основание в свидетельстве св. Иринея, который говорит, что Евангелие от Луки написано по смерти апостолов Петра и Павла (Против ересей III, 1).

Где написано Евангелие от Луки — об этом ничего определенного неизвестно из предания. По одним, местом написания была Ахаия, по другим Александрия или же Кесария. Некоторые указывают на Коринф, иные — на Рим как на место написания Евангелия; но все это — одни предположения.

О подлинности и целости Евангелия от Луки. Писатель Евангелия не называет себя по имени, но древнее предание Церкви единодушно называет писателем третьего Евангелия ап. Луку (Ириней. Против ерес. III, 1, 1; Ориген у Евсевия, Церк. ист. VI, 25 и др. См. также канон Муратория). В самом Евангелии нет ничего такого, что препятствовало бы принять это свидетельство предания. Если указывают противники подлинности на то, что из него не приводят вовсе мест мужи апостольские, то это обстоятельство можно объяснить тем, что при мужах апостольских было принято руководиться больше устным преданием о жизни Христа, чем записями о Нем; кроме того Евангелие от Луки, как имевшее, судя по написанию, частное назначение прежде всего, могло именно так и рассматриваться мужами апостольскими как частный документ. Только впоследствии он приобрел уже значение общеобязательного руководства для изучения евангельской истории.

Новейшая критика все же не соглашается со свидетельством предания и не признает Луку писателем Евангелия. Основанием к сомнению в подлинности Евангелия от Луки служит для критиков (напр., для Иог. Вейса) то обстоятельство, что автором Евангелия необходимо признать того, кто составил и книгу Деяний Апостольских: об этом говорит не только надписание кн. Деяний (Деян 1:1), но и стиль обеих книг. Между тем критика утверждает, что книгу Деяний написал не сам Лука или вообще не спутник ап. Павла, а лицо, жившее значительно позднее, которое только во второй части книги пользуется записями, какие остались от спутника ап. Павла (см., напр., Лк 16:10 : мы...). Очевидно, это предположение, высказанное Вейсом, стоит и падает с вопросом о подлинности книги Деяний Апостольских и потому здесь не может быть обсуждаемо.

Что касается целости Евангелия от Луки, то критики давно уже высказывали мысль, что не все Евангелие Луки произошло от этого писателя, но что в нем есть отделы, вставленные в него позднейшею рукою. Старались поэтому выделить так называемого «перво-Луку» (Шольтен). Но большинство новых толкователей защищают то положение, что Евангелие от Луки все, в цельном своем виде, представляет собою произведение Луки. Те возражения, какие, напр., высказывает в своем комментарии на Ев. Луки Иог. Вейс, едва ли могут в человеке здравомыслящем поколебать уверенность в том, что Евангелие от Луки во всех своих отделах представляет собою вполне цельное произведение одного автора. (Некоторые из этих возражений будут разобраны в толковании на Евангелие Луки.)

Содержание Евангелия. В отношении к выбору и распорядку евангельских событий ев. Лука, подобно Матфею и Марку, разделяет эти события на две группы, одна из коих обнимает галилейскую деятельность Христа, а другая — Его деятельность в Иерусалиме. При этом Лука некоторые содержащиеся в первых двух Евангелиях рассказы очень сокращает, приводя зато немало таких рассказов, каких вовсе не имеется в тех Евангелиях. Наконец, и те рассказы, какие в его Евангелии представляют собою воспроизведение того, что имеется в первых двух Евангелиях, он группирует и видоизменяет по-своему.

Как и ев. Матфей, Лука начинает свое Евангелие с самых первых моментов новозаветного откровения. В первых трех главах он изображает: а) предвозвещение о рождении Иоанна Крестителя и Господа Иисуса Христа, а также о рождении и обрезании Иоанна Крестителя и сопровождавшие их обстоятельства (гл. 1-я), б) историю рождения, обрезания и принесения Христа в храм, а затем и выступление Христа в храме, когда Он был 12-тилетним отроком (гл. 11-я), в) выступление Иоанна Крестителя в качестве Предтечи Мессии, сошествие на Христа Духа Божия во время крещения Его, возраст Христа, в каком Он был в то время, и Его родословие (гл. 3-я).

Изображение мессианской деятельности Христа разделяется в Евангелии от Луки довольно ясно также на три части. Первая часть обнимает деятельность Христа в Галилее (Лк 4:1-9:50), вторая содержит в себе речи и чудеса Христа во время Его продолжительного путешествия в Иерусалим (Лк 9:51-19:27) и третья содержит историю завершения мессианского служения Христа в Иерусалиме (Лк 19:28-24:53).

В первой части, где евангелист Лука видимо следует ев. Марку и в выборе, и в последовательности событий, сделано несколько выпущений из повествования Марка. Опущены именно: Мк 3:20-30 , — злостные суждения фарисеев об изгнании Христом демонов, Мк 6:17-29 — известие о взятии в темницу и умерщвлении Крестителя и затем все, что приведено у Марка (а также у Матфея) из истории деятельности Христа в северной Галилее и Перее (Мк 6:44-8:27 и сл.). К чуду насыщения народа (Лк 9:10-17) непосредственно присоединен рассказ об исповедании Петра и первое предречение Господа о Своих страданиях (Лк 9:18 и сл.). С другой стороны, ев. Лука вместо отдела о признании Симона и Андрея и сынов Зеведея к последованию за Христом (Мк 6:16-20 ; ср. Мф 4:18-22) сообщает повествование о чудесном лове рыб, вследствие которого Петр и его товарищи оставили свое занятие, чтобы постоянно следовать за Христом (Лк 5:1-11), а вместо рассказа о непринятии Христа в Назарете (Мк 6:1-6 ; ср. Мф 13:54-58) он помещает рассказ такого же содержания при описании первого посещения Христом как Мессиею Его отеческого города (Лк 4:16-30). Далее после призвания 12-ти апостолов Лука помещает в своем Евангелии следующие, не имеющиеся в Евангелии Марка, отделы: Нагорную проповедь (Лк 6:20-49 , но в более кратком виде, чем она изложена в Ев. Матфея), вопрос Крестителя Господу о Его мессианстве (Лк 7:18-35), и вставленный между двумя этими частями рассказ о воскрешении наинского юноши (Лк 7:11-17), затем историю помазания Христа на обеде в доме фарисея Симона (Лк 7:36-50) и имена служивших Христу своим имением галилейских женщин (Лк 8:1-3).

Такая близость Евангелия Луки к Евангелию Марка объясняется, несомненно, тем, что тот и другой евангелист писали свои Евангелия для христиан из язычников. У обоих евангелистов также проявляется стремление изображать евангельские события не в их точной хронологической последовательности, но дать возможно полное и ясное представление о Христе как основателе Мессианского царства. Отступления же Луки от Марка можно объяснить его желанием дать больше места тем рассказам, какие Лука заимствует из предания, а также стремлением сгруппировать и сообщенные Луке очевидцами факты, чтобы его Евангелие представляло не только образ Христа, Его жизнь и дела, но также и Его учение о Царстве Божием, выраженное в Его речах и разговорах как с Его учениками, так и с Его противниками.

Чтобы осуществить планомерно такое свое намерение ев. Лука помещает между обеими, по преимуществу историческими, частями своего Евангелия — первою и третьей — часть среднюю (Лк 9:51-19:27), в которой преобладают разговоры и речи, и в этой части приводит такие речи и события, которые по другим Евангелиям имели место в другое время. Некоторые толкователи (напр., Мейер, Годэ) видят в этом отделе точное хронологическое изложение событий, основываясь на словах самого ев. Луки, который обещал излагать «все по порядку» (καθ ’ ε ̔ ξη ̃ ς — 1:3). Но такое предположение едва ли основательно. Хотя ев. Лука и говорит, что он хочет писать «по порядку», но это вовсе не значит, что он хочет в своем Евангелии дать только хронику жизни Христа. Напротив, целью своею он поставил дать Феофилу, через точное изложение евангельской истории, полную уверенность в истинности тех учений, в каких он был наставлен. Общий последовательный порядок событий ев. Лука и сохранил: у него евангельская история начинается с рождения Христа и даже с рождения Его Предтечи, затем идет изображение общественного служения Христа, причем указываются моменты раскрытия учения Христа о Себе как о Мессии, и наконец, вся история заканчивается изложением событий последних дней пребывания Христа на земле. Перечислять же в последовательном порядке все, что совершено было Христом от крещения до вознесения, и не было надобности — достаточно было для цели, какую имел Лука, передать события евангельской истории в известной группировке. Об этом намерении ев. Луки говорит и то обстоятельство, что большинство отделов второй части связаны между собою не точными хронологическими указаниями, а простыми переходными формулами: и было (Лк 11:1 ; Лк 14:1), было же (Лк 10:38 ; Лк 11:27), и вот (Лк 10:25), сказал же (Лк 12:54) и др. или простыми связками: а, же (δε ̀ — Лк 11:29 ; Лк 12:10). Эти переходы сделаны, очевидно, не для того, чтобы определить время событий, а только их обстановку. Нельзя также не указать на то, что евангелист описывает здесь события, происходившие то в Самарии (Лк 9:52), то в Вифании, не вдали от Иерусалима (Лк 10:38), то опять где-то вдали от Иерусалима (Лк 13:31), в Галилее, — словом, это события разного времени, а не только случившиеся во время последнего путешествия Христа в Иерусалим на Пасху страданий Некоторые толкователи, чтобы удержать в этом отделе хронологический порядок, старались найти в нем указания на два путешествия Христа в Иерусалим — на праздник обновления и праздник последней Пасхи (Шлейермахер, Ольсгаузен, Неандер) или даже на три, о которых упоминает Иоанн в своем Евангелии (Визелер). Но, не говоря уже о том, что здесь нет никакого определенного намека на различные путешествия, против такого предположения ясно говорит то место Евангелия Луки, где определенно сказано, что евангелист хочет описывать в этом отделе только последнее путешествие Господа в Иерусалим — на Пасху страданий. В 9-й гл. 51-м ст. сказано: «когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим». Обьясн. см. в толк. 9-ой гл. .

Наконец, и в третьем отделе (Лк 19:28-24:53) ев. Лука иногда отступает от хронологического порядка событий в интересах своей группировки фактов (напр., отречение Петра он ставит ранее суда над Христом у первосвященника). Здесь опять ев. Лука держится Евангелия Марка как источника своих повествований, пополняя его рассказ сведениями, почерпаемыми из другого, нам неизвестного, источника Так, один Лука имеет у себя рассказы о мытаре Закхее (Лк 19:1-10), о споре учеников при совершении Евхаристии (Лк 22:24-30), о суде над Христом у Ирода (Лк 23:4-12), о женщинах, оплакивавших Христа при Его шествии на Голгофу (Лк 23:27-31), разговор с разбойником на кресте (Лк 23:39-43), явление еммаусским путникам (Лк 24:13-35) и некоторые другие сообщения, представляющие собою пополнение к рассказам ев. Марка. .

План Евангелия. Соответственно намеченной им цели — дать основу для веры в то учение, какое уже было преподано Феофилу, ев. Лука и распланировал все содержание своего Евангелия так, что оно, действительно, приводит читателя к убеждению в том, что Господь Иисус Христос совершил спасение всего человечества, что Он осуществил все обетования Ветхого Завета о Мессии как Спасителе не одного иудейского народа, а всех народов. Естественно, что для достижения поставленной им цели евангелисту Луке не было надобности придавать своему Евангелию вид хроники евангельских событий, а скорее нужно группировать все события так, чтобы повествование его производило желаемое для него впечатление на читателя.

План евангелиста сказывается уже во введении к истории мессианского служения Христа (главы 1-3). В повествовании о зачатии и рождении Христа упомянуто, что ангел благовестил Пресвятой Деве рождение Сына, которого она зачнет силою Св. Духа и который потому будет Сыном Божиим, а по плоти — сыном Давидовым, который навеки займет престол отца своего, Давида. Рождение Христа, как рождение обетованного Искупителя, возвещается через ангела пастухам. При принесении Христа-младенца во храм о Его высоком достоинстве свидетельствует богодухновенный старец Симеон и пророчица Анна. Сам Иисус, еще 12-ти летний отрок, уже объявляет, что Он должен быть в храме как в доме Своего Отца. При крещении Христа в Иордане Он получает небесное свидетельство в том, что Он есть возлюбленный Сын Божий, получивший всю полноту даров Св. Духа для Своего мессианского служения. Наконец, приводимое в 3-й главе Его родословие, восходящее до Адама и Бога, свидетельствует о том, что Он есть родоначальник нового, рождаемого от Бога через Духа Святого, человечества.

Затем в первой части Евангелия дается изображение мессианского служения Христа, которое совершается в силе пребывающего во Христе Св. Духа (4:1) Силою Св. Духа Христос одерживает победу над диаволом в пустыне (Лк 4:1-13), а потом выступает в этой «силе Духа» в Галилее, причем в Назарете, Своем отечественном городе, объявляет Себя Помазанником и Искупителем, о Котором предсказывали пророки Ветхого Завета. Не встретив здесь веры в Себя, Он напоминает неверующим Своим согражданам, что Бог еще в Ветхом Завете приготовлял принятие пророкам у язычников (Лк 4:14-30).

После этого, имевшего предуказательное значение для будущего отношения ко Христу со стороны иудеев, события следует ряд дел, совершенных Христом в Капернауме и его окрестностях: исцеление бесноватого силою слова Христова в синагоге, исцеление тещи Симона и других больных и бесноватых, которые были приводимы и приносимы ко Христу (Лк 4:31-44), чудесный лов рыбы, исцеление прокаженного. Все это изображается как события, повлекшие за собою распространение молвы о Христе и прибытие ко Христу целых масс народа, пришедшего слушать учение Христа и приносившего с собою своих больных в надежде, что Христос исцелит их (Лк 5:1-16).

Затем следует группа происшествий, которые вызвали оппозицию Христу со стороны фарисеев и книжников: прощение грехов исцеленного расслабленного (Лк 5:17-26), объявление на обеде у мытаря, что Христос пришел спасти не праведников, а грешников (Лк 5:27-32), оправдание учеников Христовых в несоблюдении постов, на том основанное, что с ними пребывает Жених-Мессия (Лк 5:33-39), и в нарушении субботы, на том основанное, что Христос есть господин субботы, и притом подтвержденное чудом, которое Христос в субботу же совершил над сухоруким (Лк 6:1-11). Но между тем, как эти дела и заявления Христа раздражали его противников до того, что они стали уже думать о том, как бы взять Его, Он избрал из числа Своих учеников 12 в апостолы (Лк 6:12-16), возвестил с горы в слух всего следовавшего за Ним народа основные положения, на каких должно созидаться основываемое Им Царство Божие (Лк 6:17-49), и, по сошествии с горы, не только исполнил просьбу язычника сотника об исцелении его слуги, потому что сотник показал такую веру во Христа, какой Христос не находил и в Израиле (Лк 7:1-10), но и воскресил сына вдовы наинской, после чего всем сопровождавшим погребальную процессию народом был прославлен как посланный Богом к избранному народу пророк (Лк 7:11-17).

Посольство от Иоанна Крестителя ко Христу с вопросом, Он ли Мессия, побудило Христа указать на Свои дела как на свидетельство о Его Мессианском достоинстве и вместе укорить народ в недоверии к Иоанну Крестителю и к Нему, Христу. При этом Христос делает различение между теми слушателями, которые жаждут от Него услышать указание пути к спасению, и между теми, которых — огромная масса и которые не веруют в Него (Лк 7:18-35). Последующие отделы, согласно с этим намерением евангелиста показать различие между слушавшими Христа иудеями, сообщают ряд таких фактов, которые иллюстрируют такое разделение в народе и вместе отношение Христа к народу, к разным его частям, сообразное с отношением их к Христу, а именно: помазание Христа покаявшеюся грешницей и поведение фарисея (Лк 7:36-50), упоминание о служивших Христу своим имением галилейских женщинах (Лк 8:1-3), притча о различных качествах поля, на котором производится посев с указанием на ожесточение народа (Лк 8:4-18), отношение Христа к Своим родным (Лк 8:19-21), переправа в страну Гадаринскую, при которой обнаружилось маловерие учеников, и исцеление бесноватого, причем отмечен контраст между тупым равнодушием, какое проявили гадаринцы к чуду, совершенному Христом, и благодарностью исцеленного (Лк 8:22-39), исцеление кровоточивой женщины и воскресение дочери Иаира, потому что и женщина и Иаир показали веру свою во Христа (Лк 8:40-56). Далее следуют события, рассказываемые в 9-й главе, которые имели своею целью укрепить учеников Христовых в вере: снабжение учеников силою изгонять и исцелять больных, вместе с наставлениями о том, как они должны действовать во время своего проповеднического путешествия (Лк 9:1-6), причем указывается, как понял тетрарх Ирод деятельность Иисуса (Лк 9:7-9), насыщение пяти тысяч, чем Христос показал возвратившимся из путешествия апостолам Свою силу оказывать помощь при всякой нужде (Лк 9:10-17), вопрос Христа, за кого считает Его народ и за кого ученики, причем приводится исповедание Петра от лица всех апостолов: «Ты — Христос Божий», а затем предречение Христом Своего отвержения представителями народа и Своей смерти и воскресения, а также увещание, обращенное к ученикам, чтобы они подражали Ему в самопожертвовании, за что Он вознаградит их при Своем втором славном пришествии (Лк 9:18-27), преображение Христа, которое давало ученикам Его проникать взором своим в Его будущее прославление (Лк 9:28-36), исцеление бесноватого лунатика-отрока, — которого не могли исцелить ученики Христовы, по слабости своей веры, — имевшее своим последствием восторженное прославление народом Бога. При этом, однако, Христос еще раз указал ученикам Своим на ожидающую Его судьбу, а они оказались непонятливыми и в отношении к такому ясному заявлению, сделанному Христом (Лк 9:37-45).

Эта неспособность учеников, невзирая на их исповедание Мессианства Христова, понять Его пророчество о Своей смерти и воскресении, имела свое основание в том, что они еще пребывали в тех представлениях о Царстве Мессии, какие сложились среди иудейских книжников, понимавших мессианское Царство как царство земное, политическое, и вместе с тем свидетельствовала о том, как слабо еще было их познание о природе Царства Божия и его духовных благах. Поэтому, по Ев. Луки, Христос остальное время до Своего торжественного входа в Иерусалим посвятил научению Своих учеников именно этим важнейшим истинам о природе Царства Божия, о его виде и распространении (вторая часть), — о том, что потребно для достижения вечной жизни, и предупреждениям — не увлекаться учением фарисеев и взглядами Его врагов, которых Он со временем придет судить, как Царь этого Царства Божия (Лк 9:51-19:27).

Наконец в третьей части евангелист показывает, как Христос Своими страданиями, смертью и воскресением доказал, что Он есть действительно обетованный Спаситель и помазанный Духом Святым Царь Царства Божия. Изображая торжественный вход Господа в Иерусалим, евангелист Лука говорит не только о восхищении народа — о чем сообщают и другие евангелисты, но и о том, что Христос возвестил о Своем суде над непокорным Ему городом (Лк 19:28-44) и затем, согласно с Марком и Матфеем, о том, как Он во храме посрамил Своих врагов (Лк 20:1-47), а потом, указав на превосходство подаяния на храм бедной вдовы пред взносами богачей, Он предвозвестил пред своими учениками судьбу Иерусалима и Его последователей (Лк 21:1-36).

В описании страданий и смерти Христа (гл. 22 и 23) выставляется на вид, что к преданию Христа Иуду побудил сатана (Лк 22:3), а потом выдвигается уверенность Христа в том, что Он будет вкушать вечерю с Своими учениками в Царстве Божием и что Пасха Ветхозаветная отныне должна замениться установляемою Им Евхаристиею (Лк 22:15-23). Упоминает евангелист и о том, что Христос на тайной вечери призывая учеников к служению, а не к господствованию, тем не менее обещал им господство в Его Царстве (Лк 22:24-30). Затем следует рассказ о трех моментах последних часов Христа: обещание Христа молиться за Петра, — данное ввиду его скорого падения (Лк 22:31-34), призыв учеников в борьбе с искушениями (Лк 22:35-38), и моление Христа в Гефсимании, при котором Его укреплял ангел с неба (Лк 22:39-46). Затем евангелист говорит о взятии Христа и исцелении Христом раненного Петром раба (51) и о об обличении Им первосвященников, пришедших с воинами (53). Все эти частности ясно показывают, что Христос шел на страдания и смерть добровольно, в сознании необходимости их для того, чтобы могло совершиться спасение человечества.

В изображении самых страданий Христа отречение Петра выставляется у евангелиста Луки как свидетельство того, что и во время Своих Собственных страданий Христос жалел Своего слабого ученика (Лк 22:54-62). Затем следует описание великих страданий Христа в следующих трех чертах: 1) отрицание высокого достоинства Христа отчасти воинами, насмехавшимися над Христом на дворе первосвященника (Лк 22:63-65), а главным образом членами Синедриона (Лк 22:66-71), 2) признание Христа мечтателем на суде у Пилата и Ирода (Лк 23:1-12) и 3) предпочтение народом Христу Вараввы разбойника и присуждение Христа к смертной казни посредством распятия (Лк 23:13-25).

После изображения глубины страдания Христова евангелист отмечает такие черты из обстоятельств этого страдания, которые ясно свидетельствовали о том, что Христос и в страданиях Своих оставался все же Царем Царства Божия. Евангелист сообщает, что Осужденный 1) как судия обращался к плакавшим о Нем женщинам (Лк 23:26-31) и просил Отца за своих врагов, совершавших преступление против Него без сознания (Лк 23:32-34), 2) давал место в раю покаявшемуся разбойнику, как имеющий на то право (Лк 23:35-43), 3) сознавал, что, умирая, Он предает Сам дух Свой Отцу (Лк 23:44-46), 4) был признан праведником со стороны сотника и возбудил Своею смертью раскаяние в народе (Лк 23:47-48) и 5) почтен был особо торжественным погребением (Лк 23:49-56). Наконец, в истории воскресения Христова евангелист выставляет на вид такие события, которые ясно доказали величие Христа и послужили к разъяснению совершенного Им дела спасения. Это именно: свидетельство ангелов о том, что Христос препобедил смерть, согласно Его предречениям об этом (Лк 24:1-12), затем явление самого Христа Еммаусским путникам, которым Христос показал из Писания необходимость Его страданий для того, чтобы Ему войти в славу Его (Лк 24:13-35), явление Христа всем апостолам, которым Он также разъяснил пророчества, говорившие о Нем, и поручил во имя Его проповедовать весть о прощении грехов всем народам земли, обещав при этом апостолам ниспослать силу Св. Духа (Лк 24:36-49). Наконец, изобразив кратко вознесение Христа на небо (Лк 24:50-53), ев. Лука этим закончил свое Евангелие, которое действительно явилось утверждением всего, преподанного Феофилу и другим христианам из язычников, христианского учения: Христос изображен здесь действительно как обетованный Мессия, как Сын Божий и Царь Царства Божия.

Источники и пособия при изучения Евангелия от Луки. Из святоотеческих толкований на Евангелие от Луки наиболее обстоятельными являются сочинения блаж. Феофилакта и Евфимия Зигабена. Из наших русских комментаторов на первом месте нужно поставить епископа Михаила (Толковое Евангелие), затем составившего учебное руководство к чтению Четвероевангелия Д. П. Боголепова, — Б. И. Гладкова, написавшего « Толковое Евангелие», и проф. Каз. дух. Академии М. Богословского, составившего книги: 1) Детство Господа нашего Иисуса Христа и Его предтечи, по Евангелиям св. апостолов Матфея и Луки. Казань, 1893; и 2) Общественное служение Господа нашего Иисуса Христа по сказаниям святых евангелистов. Вып. первый. Казань, 1908.

Из сочинений о Евангелии от Луки у нас имеется только диссертация прот. Полотебнова: Святое Евангелие от Луки. Православно критико-экзегетическое исследование против Ф. Х. Баура. Москва, 1873.

Из иностранных комментариев у нас упоминаются толкования: Кейля К. Фр. 1879 г. (на нем. яз.), Мейера в редакции Б. Вейса 1885 г. (на нем. яз.), Иог. Вейса «Писания Н. Зав.» 2-е изд. 1907 (на нем. яз.); Тренч. Толкование притчей Господа нашего Иисуса Христа. 1888 г. (на русск. яз.) и Чудеса Господа нашего Иисуса Христа (1883-го г. на русск., яз.); и Меркс. Четыре канонические Евангелия по их древнейшему известному тексту. Ч. 2-я, 2-я половина 1905 г. (на нем. языке).

Цитируются далее также сочинения: Гейки. Жизнь и учение Христа. Пер. св. М. Фивейского, 1894; Эдершейм. Жизнь и время Иисуса Мессии. Пер. св. М. Фивейского. Т. 1. 1900. Ревиль А. Иисус Назарянин. Пер. Зелинского, т. 1-2, 1909; и некоторые статьи духовных журналов.

Евангелие

Слово «Евангелие» (τὸ εὐαγγέλιον) в классическом греческом языке употреблялось для обозначения: а) награды, которая дается вестнику радости (τῷ εὐαγγέλῳ), б) жертвы, закланной по случаю получения какого-либо доброго известия или праздника, совершенного по тому же поводу и в) самой этой доброй вести. В Новом Завете это выражение означает:

а) добрую весть о том, что Христос совершил примирение людей с Богом и принес нам величайшие блага - главным образом основал на земле Царство Божие (Мф. 4:23 ),

б) учение Господа Иисуса Христа, проповеданное им Самим и Его апостолами о Нем, как о Царе этого Царства, Мессии и Сыне Божием (2Кор. 4:4 ),

в) все вообще новозаветное или христианское учение, прежде всего повествование о событиях из жизни Христа, наиболее важных (; 1Фес. 2:8 ) или личность проповедника (Рим. 2:16 ).

Довольно долго сказания о жизни Господа Иисуса Христа передавались только устно. Сам Господь не оставил никаких записей Своих речей и дел. Точно так же и 12 апостолов не были рождены писателями: они были «люди некнижные и простые» (Деян. 4:13 ), хотя и грамотные. Среди христиан апостольского времени также было очень мало «мудрых по плоти, сильных» и «благородных» (1Кор. 1:26 ), и для большинства верующих гораздо большее значение имели устные сказания о Христе, чем письменные. Таким образом апостолы и проповедники или евангелисты «передавали» (παραδιδόναι) сказания о делах и речах Христа, а верующие «принимали» (παραλαμβάνειν), - но, конечно, не механически, только памятью, как это можно сказать об учениках раввинских школ, а всей душой, как бы нечто живое и дающее жизнь. Но скоро этот период устного предания должен был окончиться. С одной стороны, христиане должны были почувствовать нужду в письменном изложении Евангелия в своих спорах с иудеями, которые, как известно, отрицали действительность чудес Христовых и даже утверждали, что Христос и не объявлял Себя Мессией. Нужно было показать иудеям, что у христиан имеются подлинные сказания о Христе тех лиц, которые или были в числе Его апостолов, или же стояли в ближайшем общении с очевидцами дел Христовых. С другой стороны, нужда в письменном изложении истории Христа стала чувствоваться потому, что генерация первых учеников постепенно вымирала и ряды прямых свидетелей чудес Христовых редели. Требовалось поэтому письменно закрепить отдельные изречения Господа и целые Его речи, а также и рассказы о Нем апостолов. Тогда-то стали появляться то там, то здесь отдельные записи того, что сообщалось в устном предании о Христе. Всего тщательнее записывали слова Христовы, которые содержали в себе правила жизни христианской, и гораздо свободнее относились к передаче разных событий из жизни Христа, сохраняя только общее их впечатление. Таким образом, одно в этих записях, в силу своей оригинальности, передавалось везде одинаково, другое же видоизменялось. О полноте повествования эти первоначальные записи не думали. Даже и наши Евангелия, как видно из заключения Евангелия от Иоанна (Ин. 21:25 ), не намеревались сообщать все речи и дела Христовы. Это видно, между прочим, и из того, что в них не помещено, например, такое изречение Христа: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35 ). О таких записях сообщает евангелист Лука, говоря, что многие до него уже начали составлять повествования о жизни Христа, но что в них не было надлежащей полноты и что поэтому они не давали достаточного «утверждения» в вере (Лк. 1:1-4 ).

По тем же побуждениям, очевидно, возникли и наши канонические Евангелия. Период их появления можно определить примерно лет в тридцать - от 60 до 90 г. (последним было Евангелие от Иоанна). Три первых Евангелия принято называть в библейской науке синоптическими, потому что они изображают жизнь Христа так, что их три повествования без большого труда можно просматривать за одно и соединять в одно цельное повествование (синоптики - с греческого - вместе смотрящие). Евангелиями они стали называться каждое в отдельности, может быть, еще в конце I столетия, но из церковной письменности мы имеем сведения, что такое наименование всему составу Евангелий стало придаваться только во второй половине II века. Что касается названий: «Евангелие Матфея», «Евангелие Марка» и т.д., то правильнее эти очень древние названия с греческого нужно перевести так: «Евангелие по Матфею», «Евангелие по Марку» (κατὰ Ματθαῖον, κατὰ Μᾶρκον). Этим Церковь хотела сказать, что во всех Евангелиях заключается единое христианское благовествование о Христе Спасителе, но по изображениям разных писателей: одно изображение принадлежит Матфею, другое - Марку и т.д.

Четвероевангелие

Таким образом, древняя Церковь смотрела на изображение жизни Христа в наших четырех Евангелиях не как на различные Евангелия или повествования, а как на одно Евангелие, на одну книгу в четырех видах. Поэтому-то в Церкви и утвердилось за нашими Евангелиями название Четвероевангелие. Святой Ириней называл их «четверообразным Евангелием» (τετράμορφον τὸ εὐαγγέλιον - см. Irenaeus Lugdunensis, Adversus haereses liber 3, ed. A. Rousseau and L. Doutreleaü Irenée Lyon. Contre les hérésies, livre 3, vol. 2 . Paris, 1974, 11, 11).

Отцы Церкви останавливаются на вопросе: почему именно Церковь приняла не одно Евангелие, а четыре? Так святитель Иоанн Златоуст говорит: «Неужели один евангелист не мог написать всего, что нужно. Конечно, мог, но когда писали четверо, писали не в одно и то же время, не в одном и том же месте, не сносясь и не сговариваясь между собою, и при всем том написали так, что все как будто одними устами произнесено, то это служит сильнейшим доказательством истины. Ты скажешь: «Случилось, однако же, противное, ибо четыре Евангелия обличаются нередко в разногласии». Сие то самое и есть верный признак истины. Ибо если бы Евангелия во всем в точности были согласны между собою, даже касательно самых слов, то никто из врагов не поверил бы, что писались Евангелия не по обыкновенному взаимному соглашению. Теперь же находящееся между ними небольшое разногласие освобождает их от всякого подозрения. Ибо то, в чем они неодинаково говорят касательно времени или места, нисколько не вредит истине их повествования. В главном же, составляющем основание нашей жизни и сущность проповеди, ни один из них ни в чем и нигде не разногласит с другим, - в том, что Бог соделался человеком, творил чудеса, был распят, воскрес, вознесся на небо». («Беседы на Евангелие от Матфея», 1).

Святой Ириней находит и особый символический смысл в четверичном числе наших Евангелий. «Так как четыре страны света, в котором мы живем, и так как Церковь рассеяна по всей земле и свое утверждение имеет в Евангелии, то надлежало ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживляющих человеческий род. Всеустрояющее Слово, восседающее на Херувимах, дало нам Евангелие в четырех видах, но проникнутое одним духом. Ибо и Давид, моля о явлении Его, говорит: «восседающий на Херувимах, яви Себя» (Пс. 79:2 ). Но Херувимы (в видении пророка Иезекииля и Апокалипсиса) имеют четыре лица, и их лики суть образы деятельности Сына Божия». Святой Ириней находит возможным приложить к Евангелию Иоанна символ льва, так как это Евангелие изображает Христа, как вечного Царя, а лев есть царь в животном мире; к Евангелию Луки - символ тельца, так как Лука начинает свое Евангелие изображением священнического служения Захарии, который закалал тельцов; к Евангелию Матфея - символ человека, так как это Евангелие преимущественно изображает человеческое рождение Христа, и, наконец, к Евангелию Марка - символ орла, потому что Марк начинает свое Евангелие с упоминания о пророках, к которым Дух Святой слетал, как бы орел на крыльях» (Irenaeus Lugdunensis, Adversus haereses, liber 3, 11, 11-22). У других отцов Церкви символы льва и тельца перемещены и первый придан Марку, а второй - Иоанну. Начиная с V в. в таком виде символы евангелистов стали присоединяться и к изображениям четырех евангелистов в церковной живописи.

Взаимные отношения Евангелий

Каждое из четырех Евангелий имеет свои особенности, и больше всех - Евангелие Иоанна. Но три первые, как уже сказано выше, между собой имеют чрезвычайно много общего, и это сходство невольно бросается в глаза даже при беглом их чтении. Скажем прежде всего о сходстве синоптических Евангелий и о причинах этого явления.

Еще Евсевий Кесарийский в своих «канонах» разделил Евангелие от Матфея на 355 частей и заметил, что 111 из них имеются у всех трех синоптиков. В новейшее время экзегеты выработали даже еще более точную числовую формулу для определения сходства Евангелий и вычислили, что все количество стихов, общих всем синоптикам, восходит до 350. У Матфея, затем, 350 стихов свойственны только ему, у Марка таких стихов 68, у Луки - 541. Сходства главным образом замечаются в передаче изречений Христа, а различия - в повествовательной части. Когда Матфей и Лука в своих Евангелиях буквально сходятся между собою, с ними всегда согласуется и Марк. Сходство между Лукой и Марком гораздо ближе, чем между Лукой и Матфеем (Лопухин - в Православной Богословской Энциклопедии. Т. V. С. 173). Замечательно еще, что некоторые отрывки у всех трех евангелистов идут в одной и той же последовательности, например, искушение и выступление в Галилее, призвание Матфея и разговор о посте, срывание колосьев и исцеление сухорукого, утишение бури и исцеление гадаринского бесноватого и т.д. Сходство иногда простирается даже на конструкцию предложений и выражения (например, в приведении пророчества Мал. 3:1 ).

Что касается различий, наблюдаемых у синоптиков, то их весьма немало. Иное сообщается только двумя евангелистами, иное - даже одним. Так, только Матфей и Лука приводят нагорную беседу Господа Иисуса Христа, сообщают историю рождения и первых годов жизни Христа. Один Лука говорит о рождении Иоанна Предтечи. Иное один евангелист передает в более сокращенной форме, чем другой, или в другой связи, чем другой. Различны и детали событий в каждом Евангелии, а также и выражения.

Такое явление сходства и различия в синоптических Евангелиях давно уже обращало на себя внимание толкователей Писания, и давно уже высказывались различные предположения, объясняющие этот факт. Более правильным представляется мнение, что наши три евангелиста пользовались общим устным источником для своего повествования о жизни Христа. В то время евангелисты или проповедники о Христе ходили с проповедью повсюду и повторяли в разных местах в более или менее обширном виде то, что считалось нужным предложить вступавшим в Церковь. Образовался, таким образом, известный определенный тип устного Евангелия , и вот этот тип мы и имеем в письменном виде в наших синоптических Евангелиях. Конечно, при этом, смотря по цели, какую имел тот или другой евангелист, его Евангелие принимало некоторые особенные, только его труду свойственные черты. При этом нельзя исключить и того предположения, что более древнее Евангелие могло быть известно евангелисту, писавшему позднее. При этом различие синоптиков должно быть объясняемо различными целями, какие имел в виду каждый из них при написании своего Евангелия.

Как мы уже сказали, синоптические Евангелия в очень многом отличаются от Евангелия Иоанна Богослова. Так они изображают почти исключительно деятельность Христа в Галилее, а апостол Иоанн изображает главным образом пребывание Христа в Иудее. В отношении к содержанию синоптические Евангелия также значительно разнятся от Евангелия Иоанна. Они дают, так сказать, изображение более внешнее жизни, дел и учения Христа и из речей Христа приводят только те, какие были доступны для понимания всего народа. Иоанн, напротив, пропускает очень многое из деятельности Христа, например, он приводит только шесть чудес Христа, но зато те речи и чудеса, которые он приводит, имеют особый глубокий смысл и чрезвычайную важность о личности Господа Иисуса Христа. Наконец, в то время как синоптики изображают Христа преимущественно как основателя Царства Божия и потому направляют внимание своих читателей на основанное Им Царство, Иоанн обращает наше внимание на центральный пункт этого Царства, из которого идет жизнь по перифериям Царства, т.е. на Самого Господа Иисуса Христа, Которого Иоанн изображает как Единородного Сына Божия и как Свет для всего человечества. Поэтому-то Евангелие Иоанна еще древние толкователи называли по преимуществу духовным (πνευματικόν) в отличие от синоптических, как изображающих преимущественно человеческую сторону в лице Христа (εὐαγγέλιον σωματικόν), т.е. Евангелие телесное.

Однако нужно сказать, что и у синоптиков есть места, которые говорят о том, что как синоптикам известна была деятельность Христа в Иудее (Мф. 23:37 , 27:57 ; Лк. 10:38-42 ), так и у Иоанна имеются указания на продолжительную деятельность Христа в Галилее. Точно так же синоптики передают такие изречения Христа, которые свидетельствуют о Его Божеском достоинстве (Мф. 11:27 ), а Иоанн со своей стороны также местами изображает Христа как истинного человека (Ин. 2 и сл.; Ин.8 и др.). Поэтому нельзя говорить о каком-либо противоречии между синоптиками и Иоанном в изображении лица и дела Христа.

Достоверность Евангелий

Хотя давно уже критика высказывалась против достоверности Евангелий, а в последнее время эти нападения критики особенно усилились (теория мифов, особенно же теория Древса, совсем не признающего существования Христа), однако все возражения критики так ничтожны, что разбиваются при самом малейшем столкновении с христианской апологетикой. Здесь, впрочем, не будем приводить возражений отрицательной критики и разбирать эти возражения: это будет сделано при толковании самого текста Евангелий. Мы скажем только о главнейших общих основаниях, по которым мы признаем Евангелия вполне достоверными документами. Это, во-первых, существование предания очевидцев, из которых многие дожили до эпохи, когда появились наши Евангелия. С какой стати мы стали бы отказывать этим источникам наших Евангелий в доверии? Могли ли они выдумать все, что есть в наших Евангелиях? Нет, все Евангелия имеют чисто исторический характер. Во-вторых, непонятно, почему бы христианское сознание захотело - так утверждает мифическая теория - увенчать голову простого равви Иисуса венцом Мессии и Сына Божия? Почему, например, о Крестителе не сказано, что он творил чудеса? Явно потому, что он их не творил. А отсюда следует, что если о Христе сказано как о Великом Чудотворце, то, значит, Он действительно был таким. И почему бы можно было отрицать достоверность чудес Христовых, раз высшее чудо - Его Воскресение - засвидетельствовано так, как никакое другое событие древней истории (см. 1Кор. 15 )?

Библиография иностранных работ по четвероевангелию

Бенгель - Bengel J. Al. Gnomon Novi Testamentï in quo ex nativa verborum VI simplicitas, profunditas, concinnitas, salubritas sensuum coelestium indicatur. Berolini, 1860.

Бласс, Gram. - Blass F. Grammatik des neutestamentlichen Griechisch. Göttingen, 1911.

Весткотт - The New Testament in Original Greek the text rev. by Brooke Foss Westcott. New York, 1882.

Б. Вейс - Weiss B. Die Evangelien des Markus und Lukas. Göttingen, 1901.

Иог. Вейс (1907) - Die Schriften des Neuen Testaments, von Otto Baumgarten; Wilhelm Bousset. Hrsg. von Johannes Weis_s, Bd. 1: Die drei älteren Evangelien. Die Apostelgeschichte, Matthaeus Apostolus; Marcus Evangelista; Lucas Evangelista. . 2. Aufl. Göttingen, 1907.

Годэ - Godet F. Кommentar zu dem Evangelium des Johannes. Hannover, 1903.

Де Ветте - De Wette W.M.L. Кurze Erklärung des Evangeliums Matthäi / Кurzgefasstes exegetisches Handbuch zum Neuen Testament, Band 1, Teil 1. Leipzig, 1857.

Кейль (1879) - Кeil C.F. Commentar über die Evangelien des Markus und Lukas. Leipzig, 1879.

Кейль (1881) - Кeil C.F. Commentar über das Evangelium des Johannes. Leipzig, 1881.

Клостерманн - Кlostermann A. Das Markusevangelium nach seinem Quellenwerthe für die evangelische Geschichte. Göttingen, 1867.

Корнелиус а Ляпиде - Cornelius a Lapide. In SS Matthaeum et Marcum / Commentaria in scripturam sacram, t. 15. Parisiis, 1857.

Лагранж - Lagrange M.-J. Études bibliques: Evangile selon St. Marc. Paris, 1911.

Ланге - Lange J.P. Das Evangelium nach Matthäus. Bielefeld, 1861.

Луази (1903) - Loisy A.F. Le quatrième èvangile. Paris, 1903.

Луази (1907-1908) - Loisy A.F. Les èvangiles synoptiques, 1-2. : Ceffonds, près Montier-en-Der, 1907-1908.

Лютардт - Luthardt Ch.E. Das johanneische Evangelium nach seiner Eigenthümlichkeit geschildert und erklärt. Nürnberg, 1876.

Мейер (1864) - Meyer H.A.W. Kritisch exegetisches Кommentar über das Neue Testament, Abteilung 1, Hälfte 1: Handbuch über das Evangelium des Matthäus. Göttingen, 1864.

Мейер (1885) - Kritisch-exegetischer Кommentar über das Neue Testament hrsg. von Heinrich August Wilhelm Meyer, Abteilung 1, Hälfte 2: Bernhard Weiss B. Kritisch exegetisches Handbuch über die Evangelien des Markus und Lukas. Göttingen, 1885. Мейер (1902) - Meyer H.A.W. Das Johannes-Evangelium 9. Auflage, bearbeitet von B. Weiss. Göttingen, 1902.

Меркс (1902) - Merx A. Erläuterung: Matthaeus / Die vier kanonischen Evangelien nach ihrem ältesten bekannten Texte, Teil 2, Hälfte 1. Berlin, 1902.

Меркс (1905) - Merx A. Erläuterung: Markus und Lukas / Die vier kanonischen Evangelien nach ihrem ältesten bekannten Texte. Teil 2, Hälfte 2. Berlin, 1905.

Морисон - Morison J. A practical commentary on the Gospel according to St. Matthew. London, 1902.

Стэнтон - Stanton V.H. The Synoptic Gospels / The Gospels as historical documents, Part 2. Cambridge, 1903. Толюк (1856) - Tholuck A. Die Bergpredigt. Gotha, 1856.

Толюк (1857) - Tholuck A. Commentar zum Evangelium Johannis. Gotha, 1857.

Хейтмюллер - см. Иог. Вейс (1907).

Хольцманн (1901) - Holtzmann H.J. Die Synoptiker. Tübingen, 1901.

Хольцманн (1908) - Holtzmann H.J. Evangelium, Briefe und Offenbarung des Johannes / Hand-Commentar zum Neuen Testament bearbeitet von H. J. Holtzmann, R. A. Lipsius etc. Bd. 4. Freiburg im Breisgau, 1908.

Цан (1905) - Zahn Th. Das Evangelium des Matthäus / Кommentar zum Neuen Testament, Teil 1. Leipzig, 1905.

Цан (1908) - Zahn Th. Das Evangelium des Johannes ausgelegt / Кommentar zum Neuen Testament, Teil 4. Leipzig, 1908.

Шанц (1881) - Schanz P. Commentar über das Evangelium des heiligen Marcus. Freiburg im Breisgau, 1881.

Шанц (1885) - Schanz P. Commentar über das Evangelium des heiligen Johannes. Tübingen, 1885.

Шлаттер - Schlatter A. Das Evangelium des Johannes: ausgelegt für Bibelleser. Stuttgart, 1903.

Шюрер, Geschichte - Schürer E., Geschichte des jüdischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi. Bd. 1-4. Leipzig, 1901-1911.

Эдершейм (1901) - Edersheim A. The life and times of Jesus the Messiah. 2 Vols. London, 1901.

Эллен - Allen W.C. A critical and exegetical commentary of the Gospel according to st. Matthew. Edinburgh, 1907.

Элфорд - Alford Н. The Greek Testament in four volumes, vol. 1. London, 1863.